Я люблю тебя, прощай

У каждого свои секреты. Но в январе их труднее скрывать, и если в это время года вам немного не по себе, если друзья сторонятся вас, то лишь потому, что нелегко хранить секреты. Роза мучается головными болями — она планирует побег. Аня в нужные моменты забывает улыбаться мужу.

Сэм

Захожу в гостиную, а там мама, опять торчит за компьютером и, само собой, моментально жмет на кнопку «удалить». Она что, думает, удаленные письма и вправду исчезают? Никогда, что ли, не заглядывала в папку «удаленные»? Все я знаю про нее и про Альпина. Сопли и слюни, вот что я вам скажу. Козлы старые.

У меня есть своя страница в «Bebo»,[25] ну и когда мама слиняла, я заглянул в сеть — почитать, что там наговорили Джейку, моему второму «я» в «Bebo». Порядочно, признаться, наговорили. Оно и понятно — Джейк клевый парень. Тут я заметил имя Роксаны, щелкнул его — вот черт, она ему пишет! Джейку то есть. Ни фига себе!

Я-то себе представлял ее в доме, где никакого компа и в помине нет и куча всякой странной жратвы. Видал я ее родителей — у папаши усы, а мамаша расхаживает в спортивном костюме. Чума! Но против Роксаны я все равно ничего не имею. Мои предки лучше, что ли?

Но вообще-то дела хреновые. Роксане нравится Джейк. Джейк, которого я сотворил прошлым летом в один дождливый тягомотный день. Джейк — старший из семерых ребят. Родителей у них нет, а их усыновил богатый брокер, но имя его он назвать не может по соображениям безопасности. Ему пятнадцать, трахается направо и налево, играет на ударных, матерится, не дурак выпить и — высокий. Что ни слово — то хохма или подковырка. Говнюк он, по большому счету, Джейк этот. А Роксане читать бы у камина что-нибудь полезное да поглаживать сережки с дельфинчиками, что я подарил ей на Рождество.

Тут входит мама — и начинается. Чего она вечно лезет ко мне со своими разговорами? Гляжу, как у нее двигаются губы, и не отзываюсь. Прикидываюсь, что не слышу. Проще простого, когда включен iPod. Может, постоит да уйдет.

— Сэм. Сэм! Да сними же свои наушники, я с тобой разговариваю.

— Что.

— Есть хочешь? Я просто помираю с голоду. Бутерброд с беконом будешь?

— Не, мам, спасибо.

— Точно?

— Точно.

— Но ты же не завтракал?

— Ну и что?

Она смотрит в окно, вздыхает, как водится, и опять:

— Я что-то продрогла. А тебе тепло? Может, камин затопить?

— Как хочешь.

— И как это понимать? Тебе холодно или нет?

— Нет.

— Дождь кончился. Шел бы на улицу, поиграл.

«Шел бы на улицу, поиграл»? Она что, думает, мне семь?

Словом, задолбала, и, чтоб от меня отстали, натягиваю куртку и выхожу на улицу. Иду себе, глядь — Мацек впереди, то ли больной, то ли с похмелья. Я-то после Нового года отлично знаю, что при этом чувствуешь, — блевать тянет, а шевельнуться не можешь. Примерно дней десять.

Пока я его догонял, Мацек уже вошел в свой фургон. Стучу — тишина. Зову по имени — никакого ответа. А я же вижу, кто-то за шторами шевелится. Снова стучу.

— Эй, Мацек! Ты дома? Это я.

Что за чертовщина.

Потом дверь открывается и он говорит:

— Сэм, извини. Заходи.

Внутри — как ураган прошел. И самого Мацека зацепил.

— Бороду отпускаешь, да? Мацек?

— А! — Он ощупывает подбородок, будто только сейчас заметил щетину.

Я бы, кажись, душу заложил за такую.

— Ты думаешь, с бородой я прекрасный мужчина? Может, мне перестать бриться, порастить эту бороду?

— Ты что, рехнулся? Борода — это для лохов. Хиппари только с ней ходят.

— Ну ладно, ладно.

Вид у него невеселый какой-то.

Я сам ставлю чайник, раз уж Мацек не утруждается. А он зевает и чешет живот. Вообще-то, это неприлично. И воняет у него гадостно.

— Ну, Мацек, что новенького?

— Что новенького? Я пропащий, вот что.

— Пропащий? Это по-польски — «с похмелья»?

— Это по-английски — «пропащий». Я влюбленный, а она замужем.

— А я тебе еще тогда сказал — она замужем за моим преподом по английскому.

— Да, помню. — Он трет глаза, а я наливаю нам обоим по чашке чаю. — И она ждет ребенка.

— Чума! От тебя?

— Нет, от мужа.

— Вот хрень. Можно я себе бутерброд с беконом сделаю, Мацек? А то просто с голоду подыхаю.

— Пожалуйста!

— А ты хочешь?

— Нет.

— Ну и что теперь будет? Если она ждет ребенка?

— Не знаю. Может, и ничего.

Я зажигаю газовую горелку, наливаю масла на сковородку, шлепаю кусок бекона. Вот, сразу приятнее запахло. А мне и вправду есть хочется адски.

— Так в чем проблема? Она беременная и замужем, стало быть, ты не должен ни жениться на ней, ни нянчиться с детишками. Так? Разве ты не можешь просто спать с ней при случае, и все? А пройдет время, глядишь, ты и вообще ее разлюбишь. Как если б вы с ней были женаты.

— Думаешь? Мы можем быть счастливы, просто оставаясь любовниками какое-то время?