Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

— И так, я утверждаю: дочь регира Дома Огненного ветра преднамеренно убила мою сестру из зависти и злобы. Следствие доказало — настойку ландыша в чашку с чаем налила именно Ясмина Клартэ, и это привело к смерти молодой волеронки. Все выводы следствия, доказательства этого были предоставлены вам. И в том числе запротоколированное признание Ясмины Клартэ, которое она сделала в присутствии сотрудников Департамента правопорядка и дознания. Хотя и она утверждает: думала, наливала слабительное. Но это только ее слова. А даже если бы и слабительное, то разве она имела право это делать? Кто она такая? Может, целительница, разбирающаяся в травах, которая прописала моей сестре лечение? Нет, Ясмина — отравительница! Еще лет двадцать пять тому назад такую, как она, убили бы, не разбираясь. Но я так понимаю, регир Клартэ хочет, чтобы его дочь судили, как чистокровную волеронку? Что ж, в таком случае, по нашим законам волеронка, убившая намеренно и жестоко другую волеронку, еще не ставшую женой и не родившую ребенка, должна быть казнена. Смерть за смерть.

— Папа, — испуганно шепнула Ясмина, вцепившись в руку отца.

— Суд еще не закончен, — погладив успокаивающе руку дочери, так же тихо ответил Амьер, — твоя вина еще не доказана.

— Вина Ясмины Клартэ в преднамеренном убийстве еще не доказана, суд только начал разбираться в этом, — подтвердил слова Амьера судья, который остановил препирательства между Амьером и другим судьей.

— Но есть еще один закон, — продолжил Фолкет, — виновную в непреднамеренном или случайном убийстве волеронку отдают в тот Дом, который по ее вине лишился возможной жены и вероятных детей, которых она могла бы родить, чтобы продолжить род.

— Нет-нет-нет, — испуганно зашептала Ясмина.

— Не паникуй раньше времени, — успокоил ее тихо отец.

— А еще возможна выплата за убитую волеронку, — заметил все тот же судья, — вы, Фолкет, можете потребовать от Амьера Клартэ огромную компенсацию за смерть своей сестры.

— Нет, не вернут мне сестру ни деньги, ни золото, поэтому от Амьера Клартэ они мне не нужны. Я хочу справедливости.

— Вы все сказали, регир Дома Северного ветра? — спросил судья.

— Да, теперь все, — подтвердил Фолкет.

— Тогда садитесь на место, — велел судья и объявил: — В качестве второго обвинителя вызывается Эйнар Дэвойр, регир Дома Осеннего ветра.

Фолкет пошел на свое место, а Дэвойр медленно встал и не спешил выйти из-за стойки.

— Ну, же, Дэвойр выходите на середину зала, — поторопил его судья.

Дэвойр как будто нехотя вышел все же на середину зала и встал там, где до этого был Фолкет.

— Что же вы молчите, регир Дэвойр? — спросил один из судей. — Или вам нечего сказать? Вы же тоже обвиняете Ясмину Клартэ в преднамеренном убийстве Едвиги Фолкет?

Дэвиер бросил короткий взгляд на испуганную, сникшую Ясмину и не совсем уверенно ответил:

— Я не считаю, что Ясмина убила преднамеренно, не думаю, что она на это способна. Но в тоже время не отрицаю — она виновата в смерти моей невесты.

— Значит, вы тоже обвиняете Ясмину Клартэ в убийстве Едвиги Фолкет? — настаивал судья.

— Это трагическое стечение обстоятельств, невероятная глупость избалованной девочки, которая…

— Ну, почему вы замолчали? — опять Дэвойра подстегнул все тот же судья, что препирался с Амьером. — Вероятно, вы хотели сказать — которая привыкла получать все, что пожелает, а вы ей вдруг не достались?

Амьер уже вскинулся, чтобы возразить, но это сделал сам Дэвойр.

— Не надо придумывать за меня то, что я собирался сказать, — неожиданно твердо сказал он. — Суд волеронов славен тем, что беспристрастен и справедлив, так что, будьте так любезны, не навязывайте мне чужих мыслей и слов.

— Ай да Дэвойр, — восхитился шепотом Амьер, — не ожидал, право слово, не ожидал.

— Вы смеете делать замечание мне? — угрожающе произнес судья.

— Продолжайте, регир Дэвойр, — вмешался другой судья, — что вы там хотели сказать нам. Мы выслушаем вас беспристрастно, и никто вам ничего навязывать не будет. Так ведь, уважаемый судья? — обратился он к тому, кто говорил до него.

— Так, — процедил сквозь зубы тот.