Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

Владыка оглядел Ясмину, выразил недовольство и озабоченность ее видом, но, в отличие от отца, не пообещал разобраться с монастырем.

Так же отказавшись от ужина, Владыка, побыв совсем немного, ушел.

Глава 37

Следующие дни Ясмина ела и спала, наслаждаясь теплом, чистым телом и одеждой, сытостью. Все, что с ней было за три прошедших года, казалось теперь кошмарным сном, из которого она, наконец-то, выплыла. Она сама себе удивлялась, как легко все подергивается дымкой забвения, как быстро возвращалась она к нормальной жизни. Может дело все в том, что в монастыре она была уверена: когда-нибудь все закончится, все это пройдет, холод, голод, труд от зари до заката — все временно, и настанет момент, несомненно, это будет, она вернется назад, и забудет все, как страшный сон, обязательно забудет. И она это твердила себе все трудных три года, не позволяла себе скатиться в уныние и впасть в отчаянье, ведь все преходяще, пройдет и это. И вот это миг настал — она вне стен монастыря, родители и братья ее не забыли, не бросили. Впрочем, она была уверена, что уж родители никогда не забудут о ней, не бросят ее, а отец до последнего будет биться за нее.

Еще в монастыре ей приходила в голову мысль, что она виновата не только перед покойной Едвигой, Дэвойром и Фолкетом, но и перед родителями, братьями и сестрой. Она причинила горе отцу с матерью, сколько они настрадались, переживая и боясь за нее.

То, что Альга выходит замуж за достойного (по словам матери) волерона, Ясмину порадовало. Она боялась, что ее грехи падут и на сестру. Но, слава богам, этого не случилось. Так же ее неблаговидные поступки не отразились и на братьях. Айтал женится на чистокровной волеронке. И у Кловиса, по словам матери, уже есть невеста на примете.

Айтал, как и родители, навещал ее еще пару раз, они хорошо общались, вспоминали детство, шалости. И коснулись в разговоре того, что было более трех лет назад. Айтал опять попросил прощение, долго объяснял резоны своего поступка: почему и зачем он так сделал. Ясмина приняла его покаяние, сказала, что уже давно не держит на него зла и понимает, что он так поступил тогда руководствуясь желанием защитить свою семью, но не удержалась и уколола брата, добавив — пусть даже в ущерб члена этой семьи, принеся одного в жертву.

Айтал на это невесело усмехнулся:

— Даже строгий монастырь не смог тебя изменить?

— Да, ладно тебе, Айтал, — махнула на него рукой Ясмина, — ты был тогда прав — я должна была искупить свою вину, а не кто-то другой. А ты был уверен, что отец не отдаст меня Фолкету и подставит под удар и себя, и семью. Но все же… тебе не следовало за спиной отца договариваться с Фолкетом.

— Согласен, не следовало, — кивнул Айтал. — Я не знал… я был уверен, Фолкет тебе ничего не сделает… он же клялся, что не будет тебя истязать.

— А он это право предоставил другим. И если бы не Аруан Виврэ… то моя участь была бы очень печальной.

— Об этом я не подумал, — помрачнел Айтал, — я не предполагал, что Фолкет посмеет так извратить наше с ним соглашение — отдать тебя другим.

У Айтала Ясмина не дерзнула открыто расспрашивать об Аруане. А ее намеков брат не понял, или не захотел понять.

Кловис тоже навестил Ясмину. Но Альгу она так и не дождалась. Брат уверил, что она тоже хотела бы прийти, но ее никуда не отпускают ни одну, ни в сопровождении, тем более за пределы Пустоши.

Ясмина безвылазно сидела в поместье деда, показываться где-либо такой изможденной и некрасивой она не желала, но была всегда рада родственникам, а вот кого она не ожидала увидеть, так это Фолкета.

В один из дней к ней в комнату пришел дед и сообщил, что внизу, в гостиной ее ждет Легар Фолкет. Удивленная Ясмина резко ответила, что не хочет его видеть, и вообще — как он посмел сюда явиться. Дед ответил, что отец разрешил Фолкету навестить ее. Это еще больше изумило Ясмину и разозлило. Отец сошел с ума?

Дед поняв, что внучка не собирается встречаться с Легаром Фолкетом, собрался уходить, но Ясмина остановила его, сказав, что выйдет к гостю. Она решила, что Фолкет, увидев ее в таком виде — похудевшую, подурневшую — сам откажется от нее.

В сопровождении деда она зашла в гостиную и с удовлетворенным злорадством наблюдала как вначале Фолкет радостно двинулся к ней навстречу, а затем застыл на месте ошеломленно.

— З-з-з-др-равствуй, Ясмина, — произнес он, разглядывая ее, изменившись в лице.

Она с досадой отметила, что Фолкет не подурнел, не исхудал, а наоборот возмужал, и даже стал вроде бы не таким бесцветным.

— Здравствуй, Легар, — ответила Ясмина и, выйдя на середину гостиной, покрутилась вокруг себя, раскинув руки. — Как я тебе? Красавица, как и прежде? Или нет?

Легар молчал и потрясенно смотрел на нее.

— Ну, что же ты, Легар? Что, я уже не так красива? И ты уже жалеешь, что просил моей руки у отца? — спросила Ясмина, перестав кружиться. — Испугался, что я соглашусь?

Ясмина с трудом сдерживала слезы, с удивлением понимая, что ее задела реакция Фолкета. Нет! Это была плохая идея — встретиться с ним!