Я любовь напишу, чтобы ты ее стер

Ясмина раздраженно сказала, что не позволит Фолкету провести ее опять тропами по «зеркалам» — она ему не доверяет. И потребовала, чтобы он отвез ее в поместье деда сейчас же на этой двуколке. Фолкет возразил, что пусть даже поместье находится под столицей, все равно лучше двуколку заменить на карету или хотя бы на коляску с опускающимся верхом. Ясмина настаивала на своем, заявив — иначе она спрыгнет на ходу и сама доберется. Злая, отчаянно жалеющая, что поддалась непонятному порыву и пошла с Фолкетом в столицу, она угрюмо молчала до самого поместья, не отвечая Фолкету, со злорадным удовлетворением видя: он тоже зол и расстроен. А еще ей было обидно, что она позволила себе поверить — все теперь будет хорошо.

Когда они, запыленные и замерзшие (хорошо, хоть дождь не начался), вернулись в поместье, уже стемнело.

Ясмина со злорадством выслушала нагоняй от деда Фолкету. К ее удивлению он все смиренно выслушал, и даже не стал оправдываться, что это из-за ее сумасбродства они вернулись назад в двуколке.

Не дослушав разговор деда и Фолкета, она поднялась к себе в комнату. Ужиная, принимая ванну, она думала об Аруане, надеясь и боясь, что он навестит ее. А еще она беспокоилась — разглядел ли он ее под капюшоном? Скорее всего, разглядел. А если так, то не вызвал ли ее теперешний вид у него отвращения?

Глава 38

Утром после завтрака Ясмина долго стояла перед зеркалом, рассматривая себя. За этим занятием ее застала жена деда.

— Девочка моя, ты красавица.

— Да уж, — скривилась Ясмина, — красавица — худая, с обрезанными волосами, с серым цветом лица и обветренными губами.

— Ну, это ты зря, цвет лица у тебя улучшился, губы уже не обветренные, и волосы тоже отрастают.

— Ну да, отрастают, — фыркнула Ясмина, — просто твоя Горинка творит чудеса, укладывая мои волосы в прическу.

— Да, эта служанка просто клад, у нее золотые руки.

— Где дед? Ушел в кабинет?

— Нет, он собирается уезжать.

— Уезжать?! — всполошилась Ясмина.

— Его ждет наниматель, чтобы подписать окончательный договор, вернется он, скорее всего, завтра или даже послезавтра.

— Как послезавтра?! — кинулась к двери Ясмина.

Она быстро пролетела по коридору и, спускаясь в холл, увидела деда, уже собирающегося выходить на улицу.

— Деда! Подожди! — окликнула его Ясмина, бегом сбегая по лестнице.

— Осторожно, егоза, упадешь, — улыбнулся дед, заходя обратно в холл и прикрывая дверь.

— Деда, я вчера виделась с Аруаном Виврэ, — произнесла Ясмина, подходя к деду и стараясь унять заполошное дыхание.

— Да, знаю я об этом, — с досадой ответил он.

— А! Так Фолкет еще и ябеда!

— Он просто сказал, что, возможно, Аруан наведается к нам. А твой отец запретил его принимать, — строго сказал дед, — так что, если он даже надумает нас навестить, в дом его не впустят.

— Но почему?! От тебя, дед, я этого не ожидала!

— Детка, — вздохнул дед, — Аруан тебе не пара. Забудь о нем. Он любил твою мать.

— Я знаю! Но это было давно и он уже ее не любит!

— А ты спроси у своей матери, что он творил с ней, как чуть не испортил ей жизнь.

— Не хочу я расспрашивать маму! То, что было когда-то между ними, к нам с ним не имеет никакого отношения!

— Успокойся, не кричи, — скидывая с плеч плащ, произнес дед. — Давай пройдем в мой кабинет. Мне некогда, но я задержусь, чтобы рассказать тебе об Аруане и твоей матери. Я, конечно, не все знаю… но то, что ты услышишь, тебе очень не понравится.

— Нет! Не хочу ничего слушать! — закрыв ладонями уши, замотала головой Ясмина.

Она развернулась и кинулась к лестнице, ведущей наверх.

— Аруана не примут в этом доме! — прилетело ей в спину.

Ясмина, когда бежала обратно, чуть не сбила с ног жену деда и не отозвалась, когда та что-то крикнула ей вслед.

Ворвавшись в свою комнату, Ясмина, закрыв дверь на ключ, упала ничком на кровать и заплакала. И когда жена деда стучала в дверь и просила впустить ее, крикнула, что никого не желает видеть. Ясмина не вышла к обеду. Опять появилась жена деда, она уговаривала открыть дверь, не упрямиться и впустить служанку с подносом с едой. Ясмина, решив, что голодать, все-таки, не стоит, крикнула — дверь пока не откроет, но к ужину выйдет.

Дед не вернулся к ужину. Жена отца, посвященная почти во все тайны семьи, пыталась поговорить с Ясминой, но та предельно вежливо отказалась обсуждать все, что касается Аруана.

А уже поздно вечером, когда Ясмина готовилась ко сну, пришел отец. Она была зла и обижена, и первым ее порывом было отказаться от встречи с ним, но передумала — ей хотелось поговорить с ним, высказать ему все.

— Здравствуй, папа, — произнесла она, открывая дверь и впуская отца, — думаю, ты появился потому, что Фолкет и тебе пожаловался на меня.

— Если ты имеешь в виду вашу встречу с Аруаном, — ответил отец, входя в комнату, — то да, он рассказал об этом.

— А ты знал, что Фолкет умеет создавать пути и ходить по тропам без «зеркал»? — решила отомстить Ясмина.

— Нет, не знал и весьма удивлен этому, — произнес отец, усаживаясь на легкий диванчик с низкой спинкой и гнутыми ножками. — Это очень ценное сведение.