Я, Лунин…

К тому времени как пельмени сварились, Рокси уже успела расправиться со своим кормом и, покинув кухню, облюбовала себе для дневного сна одно из кресел в гостиной. Прежде чем приступить к трапезе, Лунин включил маленький, висевший в углу на стене телевизор. Под негромкое бормотание ведущего, ласково расспрашивающего какую-то немолодую незнакомую Илье женщину, судя по жеманным манерам и периодическому заламыванию рук актрису, о тяготах ее судьбы, Лунин тыкал вилкой в очередной пельмень, обмакивал его в кетчуп и отправлял в рот. Испытания, выпавшие на долю престарелой служительницы Мельпомены, Илью не очень заинтересовали, особенно с учетом того, что самым тяжким из них было не путать имена четырех супругов, замужем за которыми успела побывать звезда театральных подмостков. Как понял Лунин, двое из них были известными театральными режиссерами, а четвертый, последний, снял свою, необыкновенно талантливую, как постоянно подчеркивал ведущий, супругу в нескольких фильмах.

Пока одна женщина неутомимо рассказывала всей стране о своей судьбе, Илью больше интересовало развитие отношений, правда исключительно рабочих, с другой женщиной, которая пока ничего о себе ему не рассказывала. Лунин раз за разом мысленно возвращался в кабинет Ирины Владимировны, общение с которой, по всем признакам, началось не самым лучшим образом. Шестакова явно была не в восторге от самой возможности участия родственника подозреваемого в расследовании, и от одной лишь фразы Ильи о том, что он больше не Лунин, вряд ли отношение к нему сильно переменилось. Нужно было срочно что-то придумать, чтобы показать себя с наилучшей стороны. Конечно, самым лучшим из всех возможных вариантов было бы привести Шестаковой другого подозреваемого, причем не абы кого, а именно того, кто совершил убийство на самом деле.

— Если только это не Толька, — пробормотал Илья, с сожалением глядя на пустую тарелку. — Только не Толька, — повторил он и восторженно причмокнул губами.

Произнесенная фраза вдруг показалась ему необыкновенно поэтичной, она даже заслуживала того, чтобы быть записанной в небольшой коричневый блокнот, которым Лунин обзавелся еще во время своего пребывания в больничных стенах. В этот блокнот, содержимое которого Илья скрывал от всех, даже от Светочки, он записывал мысли, которые приходили ему в голову в процессе длительного ничегонеделания. Конечно, записывал Илья не все мысли, а только те, которые казались ему интересными. Были ли они интересны кому-то еще, кроме него, Лунин не знал, так как показывать блокнот кому бы то ни было стеснялся.

Но сделать запись не удалось. Взглянув на часы, Илья понял, что времени на то, чтобы сохранить столь ценное изречение, у него уже не остается. Все дело было в том, что, вернувшись из магазина и приняв душ, он вдруг ощутил такую неимоверную усталость, что тут же завалился спать, забыв поставить будильник, и теперь, если только он хотел приехать в следственный комитет к двум часам, ему надо было срочно выходить из дома.

В кабинет Шестаковой Лунин вбежал на две минуты позже оговоренного времени. Судя по тому, что Ирина Владимировна в момент появления Ильи подкрашивала губы, глядя в небольшое складное зеркальце, его опоздание было для нее не очень обременительно.

— За вами гнались? — Она насмешливо взглянула на запыхавшегося Лунина и с таким громким щелчком захлопнула зеркальце, что Илья даже забеспокоился, осталось ли цело стекло.

— Не люблю опаздывать.

Заняв уже вполне привычный ему стул для посетителей, Лунин всем своим видом постарался дать понять, что готов к совместной работе.

— Итак, с чего мы начнем?

— С чего хотите, с того и начинайте, — растянула свеженакрашенные губы в улыбке Ирина Владимировна, — вы же у нас специалист по раскрытию нераскрытых мною преступлений. Я бы еще добавила, по пере-раскрытию уже раскрытых. Вот вы и скажите мне, что нам надо делать.

— Вот оно как, — Илья задумчиво потер неожиданно зачесавшуюся левую бровь, — а вот я обычно после обеда добрее становлюсь. Не только после обеда, а вообще, на сытый желудок.

Повернувшись всем корпусом к Шестаковой, Лунин оперся локтями о стол и как можно доверительнее спросил:

— А вы-то сегодня обедали?

— Можете не сомневаться, — Ирина Владимировна едва заметно кивнула, — я стараюсь не пропускать столь ответственное мероприятие.

— Да? — недоверчиво переспросил Илья. — И что же у вас сегодня на обед было?

— Творог, — коротко отозвалась Шестакова и, видя вспыхнувшее в глазах собеседника непонимание, добавила: — Обезжиренный творог.

— Творог, — непонимающе кивнул Лунин. — А из еды?

— А что вам еще надо? В столовую я не хожу, у меня от их готовки изжога. Так что покупаю в соседнем магазине творог. Вам, кстати, тоже рекомендую. У них свежий, каждый день завозят.

— Творог, — с грустью повторил Илья, — ну тогда все понятно.

Что именно ему стало понятно, Лунин не объяснил, мгновенно сменив тему:

— Тогда, если вы не против, я бы хотел осмотреть место преступления. Ну а по дороге вы мне расскажете, что, собственно, произошло.