Я — математик. Дальнейшая жизнь вундеркинда

Как и другие современные индийцы, некоторые из этих старцев носят западное платье, но многие держатся за одежду и обычаи своей родины. В старинных костюмах они выглядят удивительно изящно и живописно. Поразительно, с каким благородством может ниспадать простая шерстяная шаль с плеч красивого почтенного старого мудреца, ложась складками, повторяющими линии одежды Будды в одном из храмов Аджанты или Эллоры[174].

На семейном обеде у Сарабхаи присутствовали Ч. В. Раман и его жена. Раман — значительная личность сам по себе и одновременно человек, играющий важную роль в создании новой Индии. Он принадлежит к числу южных браминов и отличается тем тонким и глубоким умом, который многие южные брамины получают в дар при рождении. Однако ему свойственны несколько повышенная самоуверенность и решительность, четко показывающие, что он знаком с властью и готов принимать активное участие в жизни. Раман занимается прикладной физикой; он скорее хороший экспериментатор, чем физик-теоретик, что казалось бы более естественным для ученого из Индии.

В Ахмадабаде я прочел две лекции: одну о своих попытках кое-что сделать в квантовой теории, другую о теории прогнозирования. Потом я уехал в Пуну[175] и побывал в местном университете, возглавляемом одним из тех утонченных индийских старцев, о которых я уже говорил. Кроме того, я посетил Государственную химическую лабораторию. Я видел там студентов, работавших над серьезными проблемами физической химии. Во главе лаборатории стоит Дж. И. Финч, альпинист, прославившийся восхождениями на Эверест (Джомолунгму) и пользующийся исключительной любовью своих подчиненных и вообще всех индийцев.

Индия в принципе изменила свое отношение к Англии на диаметрально противоположное. Дружественные отношения сложно было установить, пока существовал барьер, разделяющий правителей и их подданных. Правитель вполне мог бы оказаться снобом, а его подданный боялся показаться лизоблюдом, чтобы его не обвинили в приверженности властям ради собственной выгоды. Отделение Индии от Англии весьма поспособствовало развитию настоящей дружбы между двумя этими странами.

Во многом благодаря мудрой и сдержанной тактике Ганди и Неру Англия стала самой популярной западной страной в Индии. Нельзя также забывать о проводимой последними вице-королями Маунтбеттенами умной политике отказа от дальнейшего властвования Британии в Индии и подготовки к новому порядку. Я не могу сказать, что теперь нельзя критиковать ту политику, которую Британия проводила в Индии в прошлом, но не стоит забывать о здоровом осознании того, что подобная критика — неважное убежище для укрытия от жизненных проблем страны в переходном периоде.

После моего возвращения в Бомбей в Индию прибыла советская научная делегация, которая должна была принять участие во Всеиндийском научном конгрессе, открывавшемся в Хайдерабаде. Очевидно, что одной из целью приезда русских была завуалированная пропаганда: индийцам хотели показать сливки советской науки. В целом команда делегации была подобрана хорошо, так как наряду с теми немногими, кто был заинтересован главным образом в политике, там было несколько ученых высокого ранга, которые к политике не имели никакого отношения, а помимо искреннего интереса к науке, обладали еще и прекрасными личностными качествами.

Во время путешествия мне предстояло жить в тех же гостиницах, что и русским. Я должен был с самого начала избрать какую-то определенную линию поведения. Я решил, и, по-моему, совершенно правильно, что любое проявление враждебности было бы ничем не оправдано и не способствовало бы созданию доброй славы Америки в Индии. Подойдя к группе членов делегации, я сказал: «Послушайте, нам предстоит провести вместе несколько недель, и я не хотел бы поставить в неловкое положение ни вас, ни себя. Давайте относиться друг к другу по-дружески и без стеснения беседовать о любых научных вопросах, не связанных ни с техникой, ни с политикой». Мое предложение было с готовностью принято, и за все время пребывания на конгрессе не один из истинных ученых, входивших в состав делегации, не поставил меня в неудобное положение чем-то, что могло бы выглядеть как пропаганда или попытка вытянуть из меня какую-то информацию.

Первоначально русская делегация полностью состояла из ученых. Безусловно, некоторые из них работали в области философии экономики, что, естественно, означало, что они должны были разделять общепринятые марксистские взгляды на эту науку. Остальные делегаты ничем не отличались от обычных ученых, которых можно встретить в любой стране, и, судя по всему, не слишком придерживались какой бы то ни было жесткой партийной линии относительно своих научных проблем.