Я, Минос, царь Крита

Наступил вечер. Мои спутники напомнили мне, что я направлялся в Ираклион, чтобы проверить, сдержал ли капитан судна своё слово. Однако атмосфера, царившая в небольшом рыбачьем посёлке, просто очаровала меня. Оказалось, что его обитатели считали поздний отход ко сну предосудительным и полагали, что день всякого уважающего себя человека должен начинаться как можно раньше. Заход солнца означает смерть, утверждали они.

Все собрались в небольшом домике, затерявшемся среди скал. Жаровни с углями излучали приятное тепло. В небольших корзинках лежали съедобные водоросли. Пахло морской водой, водорослями, рыбой и человеческим потом.

Люди всё прибывали; они ужинали, отдыхали и возносили молитвы.

Пожилая женщина угощала вином. Чаши пошли по кругу. Уже после нескольких глотков собравшиеся оживились.

Рабы стали готовить мне постель, рядом со мной улеглись Аранос и Дурупи. Они заснули обнявшись, словно влюблённые.

Откуда-то появился староста деревушки. Мельком взглянув на меня, он подошёл к Дурупи, разбудил её и шепнул что-то на ухо. Она сбросила одежду и подползла ко мне.

Мог ли я отвергнуть её?

Первый же поцелуй показал, что девушка целиком отдаётся страсти...

   — Ты любишь брата? — ревниво спросил я.

   — Люблю.

   — За что?

   — Он руководит мной.

   — Как это понять?

   — Мне кажется, — она поцеловала меня, — он знает меня лучше остальных мужчин. Знает мои слабости и положительные качества, мои страхи и надежды. Он угадывает, что мне нужно в те или иные моменты...

   — Ты собираешься замуж?

   — Да! — выдохнула она. — Конечно! Всякая женщина подобна дереву, от которого ждут плодов. Иначе жизнь была бы бессмысленной.

Вдруг она вздрогнула, будто испугавшись чего-то.

   — Что с тобой?

   — Завтра тебе действительно нужно уезжать? — спросила она.

   — Увы. Сегодня я собирался попасть в Ираклион. Надо проследить за отходом судна, от его успешного плавания очень много зависит. Впрочем, это может подождать до завтра. А потом меня ждут дела. Очень много дел. Почему ты спрашиваешь?

   — Когда ты рядом, Минос, я нахожу самые большие губки и самые красивые раковины. Ты для меня просто находка. — Она испытующе посмотрела на меня и сказала: — Вся наша жизнь состоит из находок и потерь. Мы всемерно стремимся к находкам и делаем всё возможное, лишь бы избежать потерь. Это касается и любви.

   — Может быть, и ты нужна мне, потому что ты тоже для меня находка, — задумчиво прошептал я. — Мне хорошо с тобой...

   — Только потому, что я молода и красива?

Я снисходительно улыбнулся.

   — Ты честна, Дурупи. У тебя светлая головка, жизнь предназначила тебя для борьбы. Мне нужны энергичные люди с прямым характером, готовые поддержать меня в моих начинаниях. Возможно, я попрошу тебя перебраться ко мне во дворец...

Она отрицательно покачала головой:

   — Я не хочу.

   — Отчего? — удивился я. — Тебе будет хорошо, ты будешь красиво одеваться, сможешь следить за собой и жить в роскоши...

   — Я предпочитаю быть первой в бедной хижине, нежели последней во дворце, — ответила она без обиняков.

Её слова подействовали на меня так, словно я получил пощёчину. Я судорожно проглотил слюну и спросил:

   — Чего бы ты хотела?

   — Всегда оставаться самой любимой твоей наложницей и... — она сделала паузу, подыскивая слова, — и не умереть уже на другой день какой-нибудь загадочной смертью.

   — Откуда у тебя такие мысли?

   — Не секрет, что некоторые женщины, которых ты любил, погибли от яда. Какая-то змея...

Я поднялся и вышел в темноту ночи. Прохаживаясь взад и вперёд вдоль берега, я снова погрузился в размышления: существовал ли какой-то человек, убивавший ядом женщин, которые дарили мне свою любовь?

«Возможно, это Сарра, — нашёптывал мне внутренний голос, — ведь из-за ядовитой змеи она лишилась родителей. А что, если с тех пор она считает, будто владеет способом устранять опасных соперниц?»

«Зачем ей убивать?» — противился я этой мысли.

«Ты наивен. Она хочет, чтобы твоё сердце принадлежало ей одной».

Наутро к морю пришли несколько жрецов. Они благословили его и принесли жертвы.

«Это дело рук жрецов, — заподозрил я, — от моего одиночества и страданий в выигрыше только они».

«Тогда бы не было Рианы, — опровергал я себя. — Именно она могла бы представлять опасность для жрецов».

Я просто терялся в догадках. Моё подозрение падало то на министра, то на торговца, то на писца, то на смотрителя — любой из них мог чувствовать себя обделённым и был способен отомстить...

Ко мне подъехал начальник охраны.

   — Через час мы будем готовы отправляться, — сообщил он. — Не пора ли укладывать твой багаж, благородный Минос?

   — Самое время, — согласился я.

Вскоре я снова сидел в своём экипаже, державшем путь в Ираклион. Впереди и позади меня скакали солдаты, а в других повозках ехали чиновники, слуги и рабы.

Когда дорога стала шире, со мной поравнялся верховой офицер.

   — Нужно усилить береговую охрану, — сказал он. — Пираты теперь совершают набеги даже из Финикии и с островов. Чтобы защитить наши города, соглядатаев, сигнальных постов и сторожевых башен уже недостаточно.