Я, мой брат Лёха и мотоцикл

Ко всему прочему, он всё такой же вредный, и мне из-за него достаётся чаще, чем ему из-за меня. А это, сами понимаете, несправедливо, потому что неправильно.

В этом году, как я уже говорил, Лёха перешёл во второй класс и уже вовсю гоняет наравне со всеми малышами. У него новенький «полтинник» — зверь, а не машина. А у меня «шестьдесятпятка», или просто «шесяпятка», как я её называю, чтобы было короче, — у неё объем цилиндра шестьдесят пять кубиков.

А ещё есть мотики, у которых восемьдесят пять кубиков — «восяпятки», за ними идут мотики ещё больше — объёмом в сто двадцать пять кубиков, то есть сто с четвертью — их я зову «четвертаками».

Пройдёт сколько-то лет — и я сяду сперва на «восяпятку», а потом на «четвертак». Но это случится не скоро.

«Шесяпятка» отличается от «полтинника» не только тем, что у него лишь газ да тормоз и что он «полтинник». Помимо всего прочего у «шесяпятки» имеются ручка сцепления и ножной переключатель скоростей.

После «полтинника», где всё надо делать только руками, ужасно трудно привыкать делать ещё и левой ногой, которой приходится переключать скорости. Поэтому я не сразу освоил новый мотик. Поначалу много раз путался, так что мне даже становилось грустно, когда я выходил на старт, но теперь я привык к своей «шесяпятке» и уже не путаюсь.

Глава 14 Лёха и милиционер

Я люблю ездить на гонки. И Лёха тоже любит. И папа с мамой. Особенно когда далеко. Иногда мы с Лёхой, мамой и папой уезжаем в пятницу вечером, приезжаем на место гонок поздно, разбиваем палатку и спим до утра. А утром тренировка на незнакомой трассе, потом гонки. И не важно, какая погода: дождь, снег или, скажем, что-нибудь ещё. Народу собирается много, все приезжают из разных далёких мест, не ехать же назад просто так, без гонок. Вот и гоняемся то по снегу, то по грязи. Иногда так вываляемся в грязи — и сами и мотики, — что мамы с папами бегают туда-сюда и не могут нас отыскать, потому что все одинаково грязные и похожи друг на друга. А когда найдут, начинают стаскивать с нас одежду и доспехи прямо на улице и поливать из шланга. Не нас, конечно, а одежду и мотики. А нас засунут поскорее в машину, оденут и отпаивают горячим чаем. Только нам после гонки совсем не холодно, а, наоборот, очень даже жарко.

А потом ещё надо ехать домой.

Когда выезжаешь из Москвы, всё машины да машины: кто на дачу едет, кто куда, поэтому пробки, но чем дальше, тем машин меньше и меньше. Зато больше милиционеров, которые заглядывают в машину, в прицеп и смотрят, что мы там везём. А там наши мотики, палатка, спальники, запасная резина и всё прочее, что понадобится.

— Вы жуликов ищите, да? — спрашивает Лёха у сердитого дяди милиционера с автоматом, который ничего не может найти.

— Жуликов, — отвечает сердито дядя милиционер, потому что у нас в машине нет ни одного жулика.

— И бандитов? — не унимается Лёха.

— И бандитов, — ещё сердитее отвечает дядя милиционер, потому что у нас в машине и бандитов тоже нет ни одного.

— А бандиты — они хорошие, — говорит Лёха.

— Это почему же? — удивляется дядя милиционер.

— А потому, что их по телеку показывают, — отвечает Лёха. — И в мультяшках тоже. А жуликов не показывают.

— Жуликов тоже показывают, — сердится дядя милиционер. — Только не всех. Самых главных как раз и не показывают. А всё мелочь пузатую.

— А мы весной видели одного жулика. И даже двоих, — говорит Лёха. — Только не пузатых.

— Не болтай глупости, — говорит мама. — Какие ещё жулики? Где ты их видел?

— А те, которые на бензоколонке влили нам палёный бензин, — сказал Лёха. — Папа ещё страшно ругался. А машина чихала и чихала. Вот.

— Всё может быть, — сказал дядя милиционер и спросил у Лёхи: — А ты кем собираешься стать, когда вырастешь?

Лёха подумал-подумал и говорит:

— Ещё не знаю. Может быть, милиционером. Тогда мне дадут автомат, и я всех жуликов постреляю, чтобы они хороший бензин делали. А может быть, киллером. Только хорошим. Хорошие киллеры ведь тоже бывают. А милиционеры бывают плохими: по телеку показывали в папиной программе. Я тогда милиционеров плохих буду стрелять тоже. Вот.

— А я тебя тогда ловить буду, — сказал дядя милиционер. — Так что ты лучше учись: в школе плохому не научат. Тогда и киллером не станешь.

Тут дядя милиционер отдал папе документы и сделал рукой так, будто хотел снять свою шапку — фуражкой называется. — Счастливого пути, чемпион, — сказал дядя милиционер и помахал Лёхе рукой.

— Я ещё не чемпион, — сказал Лёха, но мы уже поехали, и дядя милиционер не расслышал.

А мама сказала:

— Когда разговаривают взрослые, дети должны помалкивать. Сколько раз я тебе говорила, а ты всё своё.

— А чего он такой сердитый! — сказал Лёха. И спросил у папы: — Пап, а дядя милиционер мог нас арестовать и посадить в тюрьму?

— За что? — спросил папа.

— А просто так, — ответил глупый Лёха.

— За просто так не сажают, — сказала мама. — А будешь много болтать, то и посадят.

— И не посадят, — сказал Лёха. — Я маленький.

Глава 15 Обычная тренировка