Я. Москва. Нахальный парень

Тем тяжелее осознавать: скоро всё кончится. Я уеду, он останется. Никаких «или» не предусмотрено по умолчанию.

– Переезжай ко мне, – вдруг произнес Лисовский, когда я окончательно разомлела под его натиском. – Я не буду покушаться на твою честь, клянусь.

Кажется, что-то похожее от Егора я уже слышала. В тот раз он даже сдержал слово, и моему достоинству не угрожало ничего, кроме экономки-Илоны поутру.

Впрочем, кое-что изменилось. Появилось жуткое, пугающее до дрожи слово. «Переезжай». Гнетущее какое-то. Это же невероятно серьезно. Разве так можно сказать малознакомой девушке?

Да и что нам делать с ним вдвоем? Я имею в виду, денно и нощно, без возможности на личное пространство. Это же для взрослых, скучных людей. Совместная жизнь, общий бюджет, обеды в контейнерах. Жуть какая-то.

Всю неделю провести вместе? А если мы передеремся? А если пошлем друг друга к черту?

Разве Егор из тех, кто готов к серьезным отношениям на семь дней?

Лисовский посматривал на меня с плохо скрываемым нетерпением, а я металась, не зная, что ответить.

– Я могу отказаться? – не спросила, а пискнула.

Судя по наморщенному лбу, он глубоко удивился. Мне вообще зачастую казалось, что я ломала что-то в логичной вселенной Егора, поэтому он и не бросал меня. Пытался угадать ход мыслей, но каждый раз обламывался о мою нелогичность.

Что поделать, но я не хотела неделю жить вместе, чтобы потом надолго – или навсегда – расстаться.

– Почему отказаться?

– Не хочу тебя напрягать, – пожала плечами. – Я и так вечно напрягаю. С квартирой вот с этой. С работой. Давай встречаться, но сразу же съехаться… потом труднее будет разойтись.

– Ладно, не переезжай, – сказал как отрезал. – Но это утро мы можем провести вместе?

Помедлив, я кивнула.

– Можем.

* * *

Утро затянулось и плавно перетекло в совместный день. Мы с Егором вновь катались по необычным местам, исследовали одному ему известные улочки. Я дремала в машине урывками, только бы не пропустить чего-то важного. Лисовский так живо рассказывал о какой-нибудь ерунде – невозможно не слушать, открыв рот.

Когда он довез меня до квартиры, мне хотелось плюнуть и сказать:

– Давай все-таки съедемся. Хотя бы на эти несколько дней. Мне будет не хватать тебя.

Но я засунула свое хотение подальше – туда же, куда были засунуты мечты и стремления – и вернулась домой к одичавшей от одиночества кошке.

Так, надо позвонить маме, и можно ложиться спать.

– Ты какая-то рассеянная, – заявила та в трубку, выслушав мой скупой отчет о проведенном дне. – Что случилось?

Разумеется, про Лисовского я ей не рассказывала, чтобы не пугать всей внезапностью своих отношений. Говорила, что гуляю с друзьями, но конкретно про него – ни слова.

– Всё хорошо, – я развалилась на кровати, чувствуя, как гудят ноги от бессонной рабочей ночи и целого дня событий. – Просто загулялась.

– С кем? – напряженно.

Мама умеет раздувать из мухи слона размером с пятиэтажку. Ей только скажи слово «парень», как мне припишут внеплановую беременность, решат, что я брошу учебу и умру в нищете.

С другой стороны, почему-то всё зудит и чешется рассказать. Надоело молчать. Мы же ничего плохого не делаем с Лисовским, никому не вредим. У нас образцово-показательные отношения. Так почему не похвастаться ими перед самым родным моим человеком?

Короче говоря, я всё рассказала. Вру, не всё. Если точнее, я рассказала самую малость, потому что, узнав «всё», мама бы сорвалась в Москву, чтобы скорее увезти меня домой. Ограничимся банальными характеристиками: добрый, заботливый, веселый.

Кошек не ворует, голышом в погребе не обитает, порочными связями не увлекался (на этой неделе).

– Он точно не маньяк? – уточнила мама глубокомысленно.

– Если бы ты была маньяком, ты бы об этом сообщила?

– Разумеется. Надо быть честным с тем человеком, с которым собираешься встречаться. Не нравится он мне. Заочно не нравится.

– Отвали от ребенка, – встрял папа откуда-то издалека. – Ирка, вези сюда своего московского принца. Мы покажем ему настоящую глубинку, – хохотнул он. – В баньке попарим, выпьем чего покрепче.

– У нас нет баньки, мы живем в обычной квартире, – напомнила я с улыбкой. – И ты не пьешь.

– Н-да, беда. Ладно, не ворчи. Что-нибудь придумаем!

– Леша! – мама цокнула. – Ты так легко соглашаешься с выбором дочери?

– А чего не соглашаться? Даже если эту дочь похитят и продадут в рабство, у нас вторая есть, нового образца.

Это он про мою пятилетнюю сестру. Добрый у меня папа. Заботливый.

– Леша-а-а, типун тебе на язык! – застонала мама. – Ей всего девятнадцать лет!

Короче говоря, в семейной перепалке я была лишней, а потому меня быстро отключили от связи, чтобы дальше скандалить наедине.

Эх, вот бы, в самом деле, Лисовский как-нибудь добрался до нашего захолустья. Показался бы моим родителям, они бы одобрили отношения и…

Что дальше, я пока не спланировала. В Москву с концами меня бы не отпустили, да и чего мне тут делать? Вечно жить в чужой квартире и работать официанткой? На учебу забить? Вот уж нет.

Но хотя бы каникулы можно проводить в столице… или выбираться куда-нибудь вместе на выходные… или…