Я. Москва. Нахальный парень

Я спросонья даже не сразу врубилась, о чем речь. Какая помощь, кого спасать? Потом, немножко очнувшись, осознала: Егор опять куда-то вляпался.

Неужели в очередной раз перебрал и проснулся в гостях у какой-нибудь блондинки, от которой срочно нужно слинять? Или чей-то отец нагрянул внезапно? Или…

Сердце разломалось в крошку. Каждый новый вариант был хуже, страшнее, гаже прежнего. Все мои мечты, выложенные по кирпичику, все надежды оказались разрушены. С Лисовским попросту не могло быть иначе. Он – человек-разрушение. Человек-катастрофа. Человек-атомная бомба, которая губительна для всего живого.

Ты опять голый в каком-то погребе?

Спросила почти беззаботно, но внутри клокотало пламя. Я умывалась, боясь даже смотреть в сторону телефона, чистила зубы с одной-единственной мыслью: наши отношения накрылись медным тазом.

Почти. Не задавай лишних вопросов, просто приезжай. СРОЧНО!

Адрес сбросил гео-меткой. Надо же, даже не придется ехать на электричке – место нынешнего заточения Егора находилось в тридцати минутах отсюда.

Я даже не стала краситься – незачем. Напялила выцветшие джинсы, затянула волосы в тугой хвост. На ногах разношенные кеды, в голове – кавардак. Разумеется, я поехала выручать Лисовского. Где-то в глубине души я надеялась застать его обнаженным, смущенным и раскаивающимся. Это бы положило конец всему. Я бы смогла уехать, не волнуясь: «А что будет завтра?»

Ничего не будет. Придет забытье. Мне обязательно полегчает, нужно только убедиться: Егор Лисовский – человек, с которым нам не по пути.

Навигатор привел меня к заброшенной пятиэтажке с забитыми окнами. Глубокая окраина, кругом – ни единой живой души. Стены были разрисованы граффити, в воздухе пахло нечистотами. Чуть поодаль разрастался новый район, тянулись к солнцу многоэтажные дома. Это же здание стояло совсем одинокое. Словно выходец из другого века, которому нет места в современной Москве.

– Куда дальше? – мрачно спросила я Егора по телефону.

– Третья парадная, – сипящим тоном ответит тот. – Дверь открыта. Поднимайся на крышу.

– Надеюсь, ты одетый?

Лисовский как-то нехорошо замялся.

– Ой, да чего ты там не видела, – хохотнул он с сомнением, после чего закончил разговор.

Я густо покраснела. Допустим, чего-то не видела и видеть не желаю. Дернула на себя дверь, окунувшись в кромешную темноту. Пыльно и пахнет плесенью. Неприятное место. Я врубила фонарик на телефоне, ступала осторожно, по шажочку. Под ногами хрустело битое стекло.

Дверь, ведущая на крышу, оказалась открыта.

Никого. Пустое пространство без единой живой души. Даже мусора нет, будто бы крышу вымели дочиста. Только посреди стоит коробка, перетянутая красной оберточной бумагой. Я опасливо подошла ближе и уставилась на лист бумаги, лежащий поверх:

Открой меня

Очень подозрительно. Дрожащими пальцами развязала ленту. Дурное предчувствие не давало покоя. Что придумал Егор, зачем эти шарады и поездки незнамо куда?

Одно радует: там точно не будет девушки, с которой Лисовский развлекался вчерашней ночью. Разве что по кусочкам.

Внутри обнаружились красные туфли. Невозможно красивенькие. Моего размера. Само совершенство, на которое я однажды облизывалась у витрины ЦУМа.

Точно! Я же рассказывала Егору, что мечтаю о туфлях. Неужели запомнил?

Как он узнал, какие именно покупать?

Вообще-то я всегда считала, что принимать дорогие подарки от парней неприемлемо, но в этот миг сердце екнуло.

В груди лопнуло что-то, растеклось теплой влагой по внутренностям. Мне стало до чертиков страшно. Потому что недавно я распланировала наше расставание, даже пощечину представила, которую влеплю Егору после того, как «спасу» его из очередной передряги.

Что же теперь?..

Телефонный звонок прервал мои терзания.

– Спускайся во второй подъезд через крышу. Жду тебя на третьем этаже.

Я даже не успела ничего сказать, так быстро он повесил трубку.

Вновь темнота, какой-то строительный мусор под ногами и море сомнений в голове.

Егор действительно ждал. Он стоял, опершись о стену, скрестив на груди руки. Ехидно улыбаясь – улыбку я высветила фонариком.

– Привет, – сказал тихо, не руша тишину этого места.

– Спасибо за туфли, – прошептала я в ответ. – Но не стоило их покупать. Они слишком дорогие, я с тобой никогда не расплачусь.

– Глупости, – хмыкнул. – Зато твоя маленькая мечта сбылась, можно мечтать о чем-то большем.

Я уже мечтала. О несбыточном. Нереальном. Ненормальном.

Но Лисовскому ничего не сказала, потому что в язык словно вкачали анестезию. Рот онемел, и слова вырывались наружу невнятным мычанием. Болезненными обрывками. Бессмысленными буквами.

– Как ты догадался, какие именно туфли мне нужны? – наконец, отмерла я.

– Галя подсказала магазин. Она предлагала купить какие-то галоши на тракторной подошве, но я не послушался.

– Спасибо.

– Я решил на память о себе оставить ещё один маленький подарок, – сказал Лисовский, делая шаг ко мне, сокращая расстояние между нами до опасно близкого. – К сожалению, его увезти ты не сможешь. Смотри.