Я не я

Сегодня вдова Маккоул почтила своим присутствием за трапезой гостей. Держалась она все так же холодно и натянуто, как при вечернем приеме прибывших. И если Лилиас проявляла интерес к супруге брата, охотно и по-дружески щебетала с Мораем, то Маргарет, словно не замечала Джессику, а в ленивой беседе с Локсли, проглядывался немой укор за искреннюю дружбу с ее соперницей.

Разговор Локсли и Маргарет перешёл хозяйственные проблемы Крейгмиллара (надвигалась очередная зима, и говорить было о чем). Задел разговор и визит безжалостного, «исполнительного» шерифа Суонстонского. И лишь вскользь коснулся политики Вильгельма. Джессика заметила, что вдова Маккоул неохотно отзывалась о венценосце и не пыталась скрыть затаенную обиду на него, точнее, не просто обиду, а испепеляющее изнутри чувство — сокрытый гнев. Джессике почему-то стало любопытно, узнать причину таких чувств к властителю?

Почти к завершению их трапезы, присоединился к застолью Иэгэн. Он пожелал всем доброго утра, совершил благодарственную молитву перед вкушением яств. И с жадностью, неожидаемой от священнослужителя-праведника принялся к поеданию уготованных блюд. Локсли это позабавило:

— Мой друг, ты так вкушаешь пищу, что невольно пришла мысль: Не в последний ли раз в своей жизни?

Шутка Морая не смутила монаха:

— Мне было сегодня ночью виденье! Сожженные до тла поля с некогда золотым зерном, изрезанные стада откормленных тонкорунных овец, измученный голодом шотландский народ… Я принял решение какое-то время поститься и дать совет леди Маргарет поберечь съестные припасы этой зимой. Поэтому вас сегодня позволил позабавить за завтраком, — полушутя произнес последнюю фразу черноризец.

Все замолчали. Обитатели Крейгмиллара знали, что Иэгэн ничего попросту не говорил. И если его виденье было горестным и устрашающим, знать, беды не миновать всем. Только какой? Не всегда такие виденья можно было истолковать дословно. Это настораживало.

Джессике не терпелось узнать о состоянии Бренны. Но, вспомнив реакцию вдовы на присутствие душевно израненной Бренны в замке, благоразумно сдержалась. Она попробует переговорить с Маргарет наедине после завтрака, объяснит ей частично состояние Бренны, попросит милости к девушке и хоть небольшого участия в ее судьбе.

Джессика так и поступила. Улучила момент, когда все стали расходиться по своим делам. Иэгэн намеревался отоспаться после ночных молитв и «обжорства» уже за столом. Об этом не трудно было догадаться по его сонливому и умиротворенному лицу, размякшей позе. Лилиас несколькими минутами раннее проговорилась, что спешит написать письмо брату Дункану, видно было, что это был не просто сестринский долг, а особое искреннее желание. Она собиралась передать его, как чаще всего делали, через шерифа Суонстонского, который обещал леди Равенне (она узнала это из разговора за завтраком) в скором времени отдать визит в Крейгмиллар. Локсли объявил всем, что намерен, показать окрестности леди Равенне, не утруждая в этом хлопотливую и сверххозяйственную Маргарет. Маргарет лишь одарила Локсли благодарственной улыбкой. Что в очередной раз подтвердило в сознание гостьи, что к Джесс вдова испытывает неисправимую неприязнь, и это будет, наверное, мягко сказано.

— Леди Маргарет! — окликнула Джессика вдову, когда Локсли последним скрылся, чтобы отдать распоряжение седлать лошадей к запланированной прогулке.

Вдова настороженно приостановилась и силилась повернуться к ненавистной собеседнице с более мягким выражением лица. В ее взгляде проглядывался немой вопрос: «Что еще?»

— Я хотела попросить у вас прощение за причиненное беспокойство этой ночью, — трудно было начать, когда тебя сверлят недобрым взглядом.

— Это все? — грубо попыталась закончить разговор Маргарет Маккоул.

— Думаю, правила приличия обязывают меня объяснить суть происшедшего.

— Можете не утруждать себя!

— Напротив, это доставит мне истинное облегчение и успокоение. Бренна — доброе и несчастное дитя Данноттара… — Джесс осеклась, понимая что выбрала не лучшие слова для начала объясненья: зачем она произнесла названье замка враждебного клана. — Она подверглась жестоким испытаниям судьбы…

— По-моему, вы слишком печетесь долей простолюдинки!

— Вас это удивляет, я понимаю вас, только для меня она в первую очередь — такая же женщина, как и мы с вами! Я не умею быть хладнокровной, видя жестокость и не справедливость. Это противоречит моей натуре. Я сжалилась над бедняжкой, взяв ее с собой в Крейгмиллар, полагая, что даю ей шанс начать все заново, с чистого листа. Я буду признательна вам, если вы позволите мне позаботиться о ней в полной мере! Для начала мне нужно лишь пару спальных мест в моих покоях для горничных. И ваше одобрение моего решения оставить еще одного данноттарца в вашей крепости, — Джесс так и не поняла до конца, что послужило смягчающим обстоятельством для вдовы: то ли слово ВАШЕЙ, то ли весь ТОН просьбы, подчеркивающий, что Джессика добровольно принимает участь в замке гостьи, а не хозяйки, но Маргарет Маккоул дала ответ: