Я не отдам тебя, Босс

Инне ведь выпал один шанс на миллион, а она так бездарно его пытается профукать. Кем она была без меня?! Задроченной мышью из бухгалтерии?! Непримечательная серость, которая глотала свой язычок, стоило мне бросить на нее один лишь взгляд?! Без меня Инна была никем. Пустым местом. Я стал её мотивацией, её Серым кардиналом. За уши вытащил в свет, дал возможность расти и развиваться. Дрянь неблагодарная!

К счастью, навстречу идёт Татьяна. Вот как раз она мне и нужна. Едва уловимые знаки внимания на Инну не действуют, поэтому будем применять тяжелую артиллерию.

– Зайди ко мне через десять минут, – приказываю я Волковой.

– Я вообще-то на тебя обиделась, – фырчит, словно лисица, которой хвост неаккуратно прижали.

– В самом деле? – хмыкаю я, уходя.

Как бы она не хорохорилась, а прибежит, как миленькая. Она же готова подножный корм жрать, лишь бы находиться рядом со мной. И мне это льстит. Пусть она временами и безмерно раздражает своей навязчивостью.

Ружин ничего относительно нового не говорит. Политика компании не меняется много лет, какие-то вполне стандартные выходные её тоже не смогут изменить. Поэтому почти до самого конца диалога я не совсем понимаю зачем он меня звал.

– Приготовь всю годовую бухгалтерскую отчетность для нашего многоуважаемого аудитора, – даёт напоследок распоряжение Михаил Валентинович.

– Сделаю, – коротко киваю и уже собираюсь встать, чтобы уйти, но генеральный машет рукой, заставляя меня оставаться на месте.

Ружин откидывается на спинку своего дорогого кожаного офисного кресла и, прокрутив в руках обычный грифельный карандаш, одним махом ломает тонкое дерево пальцами.

– Подкладывать свою секретаршу подло, – хмурится Валентинович.

Я напряженно начинаю думать, откуда генеральный узнал о ситуации с Болконским и кому открутить чрезмерно болтливую голову, не умеющую держать язык за зубами. Неужто, мой бывший заместитель решил так некрасиво поквитаться?!

– Рыльце у тебя в пушку, что ли, раз ты пошёл на такие методы, Горев? Инна, безусловно, барышня симпатичная, но не стоит она того, чтобы попасть из-за нее под статью уголовного кодекса, – продолжает Ружин.

– Не понимаю, о чём Вы, – жму плечами я.

И нисколько не вру. Действительно не понимаю. Подкладывал Инну я только под Болконского, но с того времени много воды утекло, и я миллион раз пожалел, что так погорячился. Коротнуло меня на ней, а признаться самому себе было страшно. Вот и сдуру натворил дел.

– Так и не понимаешь? – хмыкает начальство, с нотками иронии в голосе. – Раз не понимаешь, тогда можешь идти.

Кто я такой, чтобы ослушаться самого Ружина?! Так и не разгадав тайный посыл его слов, спешу убраться из кабинета генерального директора, не желая получить вдобавок еще порцию головоломок.

Каждый шаг к кабинету дается с трудом. Понимаю, что, увидев Инну, мне не следует горячиться. Что моя злость и мой напор сослужат плохую службу. Да только перед глазами её поцелуй с этим муднем. Злость клокочущей лавой из груди падает куда-то в живот, опаляя все внутреннее органы. С Разумовской седых волос на моей голове прибавилось в несколько раз.

Кидает меня из крайности в крайность. Смотрю на нее в упор и кажется, будто весь мир замирает. Планета прекращает вращаться, время останавливает свой ход. Ничего на земле не вечно, но глазища эти будут преследовать до самой дряхлой старости. И главное, ведьма проклятая, смотрит в ответ, хоть и боится. Вида не подает, а щека едва заметно дергается, и жилка на шее бьется, и под столом, готов поспорить, ладони в кулаки сжала. Слишком храбрая, когда этого не требуется.

Дмитрий

Свою чашку с горячим кофе специально игнорирую, приказывая подготовить требуемый Ружиным отчет и ухожу к себе, примерно прикидывая, сколько времени я потратил на пустую болтовню с генеральным. По всему выходит: Таня придет вот-вот.

Скидываю пиджак, развесив его на спинке кресла, расстегиваю пуговицы на манжетах, закатывая рукава по локоть и сажусь на своё место, курсируя взглядом между часами и дверью в кабинет.

Аудит в самом разгаре, на столе куча папок и документов, а в голове коварные планы, приготовленные мною для Инны. Основные и запасные. Целый ворох, который я с неким наслаждением перебираю, но так и не прихожу к какому-то конкретному.

– Твоей Разумовской не помешало бы почитать книгу по корпоративной этике. Совсем ты, Дима, распустил секретаршу, – Волкова заходит в кабинет без стука, не утруждая себя такими мелочами, садится на стул, закинув ногу на ногу и ослепительно улыбнулась.

Кто-то внутри неё, шустро переключил тумблер из режима невыносимой стервы, в режим ласковой кошки. Такие разительные перемены за сущие секунду, что я невольно хмурюсь и потираю переносицу.

– Соскучился? – осведомляется Татьяна.

– Понедельник, утро… Самое время, разбавить это кошмар чем-то приятным, не думаешь? – я заламываю бровь и сцепляю руки перед собой в замок.