Я не сдамся!

Пока Маша была на работе, кота она все же запирала в комнате. Все-таки коммуналка была большая, и мало ли что может случиться. Вдруг кто-то опять забудет до конца захлопнуть входную дверь — а такое бывало нередко, — и Маркиз выбежит наружу? Где его потом искать? Нет, так рисковать девушка не могла. А чтобы коту не было скучно сидеть в комнате, повесила ему полки по всему периметру, по которым тот мог скакать от пола до потолка. Зарплату в палатке платили каждую неделю, поэтому с первой получки она приобрела коту башенку-когтеточку с уютным домиком сверху. В общем, в комнате у Маркиза имелось все необходимое, чтобы он не чувствовал потребности проситься в общий коридор. Он мог часами лежать на широком подоконнике и смотреть в окно. Или носиться по комнате, притворяясь диким тигром, прыгающим по скалам. А, если устанет, мирно засыпать в мягком домике до прихода хозяйки.

Маша работала много, но усталости не чувствовала, хотя у нее был один выходной день, воскресенье. Но даже и этого дня ей не требовалось. Сначала она вовсе отказалась от выходных, но Сурен настоял:

— Маша, вы девушка, а не ломовая лошадь. По-хорошему, вы вообще должны работать 2 через 2. Но с вами очень сложно спорить, поэтому давайте остановимся хотя бы на 1 дне, раз вы ни в какую не соглашаетесь на 2.

— Но если вам вдруг понадобится подкрепление в мой выходной, то…

— Я уже запомнил: в таком случае сразу позвоню вам. Но такого не будет, Маша. Это уже слишком. Вы должны отдыхать.

Тем временем жильцы коммунальной квартиры не уставали удивлять и каждый день открывались с неожиданной стороны. Оказалось, что дядя Юра не просто алкоголик, который иногда может перепить. Выяснилось, что буянил он всегда, стоило ему едва пригубить алкоголь. После того ночного происшествия, когда он ломился к Маше в комнату, мужчина ушел в длительный запой. Ночью он шатался по коридору как медведь шатун, поднимая с ног на голову не только квартиру, но и весь подъезд. А под утро обычно засыпал либо на лестнице, либо, что было еще хуже, в единственной на всю коммуналку ванной. Там он курил и орал песни, а из щелей внизу шел сигаретный дым. Когда утром Маше нужно было помыться или хотя бы умыться, приходилось стучать в дверь до победного.

— Дядя Юра, пожалуйста, впустите! Имейте совесть, уже утро! Людям нужно на работу!

В это время просыпалась и Наталья, она, казалось, была единственным человеком, которого опасался дядя Юра. Правда, только когда был трезвый.

— А ну выходи, алкаш!! Я тебя из квартиры выселю! Соберу коллективную жалобу, слышишь??

Но Юрий явно не слышал, поэтому женщина переходила к более прямым угрозам, которые менялись с каждой новой фразой:

— Открывай давай дверь, иначе я ее щас вынесу к чертовой собаке! Ты меня знаешь, я это сделаю!! Позвоню щас Лизку, она приведет санитаров, те тебя скрутят и положат прокапывать с психами! Будешь овощем лежать 3 дня и 3 ночи, скотобаза! Я тебе хрен сейчас оторву, если через секунду не откроешь мне дверь!!!

После этого, кряхтя и бранясь, дядя Юра наконец просыпался, вылазил из ванной и освобождал помещение. Потом нужно было еще минут десять проветривать помещение и прочищать раковину от сигаретных бычков.

Что касается ее единственного выходного, то в этом день Маша обычно шла на прогулку, а затем заходила в продуктовый магазин. По возвращении домой готовила, кормила кота, а потом либо читала у себя в комнате, либо вместо с остальными жильцами коммуналки смотрела на кухне телевизор. В один из таких дней Маша заварила себе чаю и решила посмотреть новости, которые как раз включила Наталья. В этот раз снова показывали местные вести. Почему-то вся квартира предпочитала быть в курсе именно локальных, а не федеральных происшествий.

Ведущий голосом робота начал вещать о напряженной криминальной обстановке в Чертановском районе Москвы. Которая, по его словам, может лишь усугубиться по причине недавней перестрелки. Пальба случилась прямо средь бела дна и унесла жизни по меньшей мере двух человек, а троих оставила ранеными. Далее ведущий связал это событие с произошедшей ранее аварией, в которой погиб сын местного криминального авторитета.

— Вот тебе на! — Наталья стукнула кулаком по столешнице. — Ну все, щас начнется!

— Что начнется? — спросила Маша, которая не особо понимала, что такого особенного в этих новостях. — Подумаешь, перестрелка…

— Да к черту перестрелку, ты слыхала, кто в аварии разбился? Это тебе не какой-то там Петя Иванов, это сын Дьякона!

— А это кто? — не унималась Маша.

— Страшный это человек! — покачал головой Пантелеймон, который сидел рядом.

Хорошо, что на этот раз на нем была длинная льняная рубаха в пол. Маша уже успела заметить закономерность: такую рубаху он надевал только в пасмурные дни.