Я не сдамся без боя!

— Незадолго до взрыва в общественную приемную ФСБ поступил анонимный звонок, — подтверждая его предположение, продолжал генерал. — Звонивший сообщил, что ему известен адрес, по которому скрывается находящийся в розыске террорист Саламбек Юнусов. По указанному адресу немедленно выехала оперативная группа. Если бы они ехали чуточку быстрее, им, вероятнее всего, крепко досталось бы на орехи. Взрыв произошел в той самой квартире, которую они должны были проверить, и рвануло так, что разворотило четыре соседние квартиры — слава богу, пустых, не считая одинокой старухи-пенсионерки, которая погибла на месте. Пожара, по счастью, не случилось, так что место происшествия удалось осмотреть сразу. Судя по некоторым признакам, шланг газовой плиты был перерезан, а в раковине кухонной мойки нашли странный натюрморт: разбитую трехлитровую банку, две разделочные доски и включенную в сеть бытовую пьезоэлектрическую зажигалку…

— И капающий кран, — подсказал Глеб.

— А ты откуда знаешь?

— А зачем, в противном случае, ему понадобилась банка? Он просто собрал часовой механизм из того, что было под рукой, вот и все. А потом сам же на себя настучал… Какого-нибудь трупа в квартире не обнаружили?

— Нет.

— Значит, это не попытка инсценировать собственную гибель, а обыкновенный кукиш нам в физиономию — нате, выкусите! Видали, как я умею? В общем, уходя, гасите свет.

— Похоже, что так оно и есть, — неохотно согласился генерал.

— Потом заключительный аккорд в метро, а потом он просто сменит имя, внешность и биографию, предоставив нам искать ветра в поле. На его месте я бы именно так и поступил.

— Ну, ты-то не исламский террорист, — напомнил Федор Филиппович.

— А он?

Генерал вздохнул.

— Ох, смотри, Глеб Петрович. Смотри в оба! Отправляться на рискованное дело, вооружившись вместо рабочей версии не слишком убедительными домыслами — не самый легкий путь к успеху. Не слишком ли упорно ты цепляешься за эту свою фантазию? И не пора ли тебе, кстати, выруливать на взлет?

— Долго ль голому одеться — взять да подпоясаться! — не совсем понятно ответил Сиверов, посмотрел на часы и посерьезнел. — Пожалуй, вы правы, мне таки пора.

Он залпом допил кофе и стал собираться: нацепил ременную сбрую наплечной кобуры, вынул из ящика стола пистолет, проверил обойму, навинтил на ствол длинный глушитель и затолкал получившуюся громоздкую конструкцию в кобуру. Такая экипировка выглядела не самой подходящей для работы под прикрытием, но генерал воздержался от комментариев: когда дело касалось конкретных оперативных действий, Слепой нуждался в чьих бы то ни было подсказках столько же, сколько опытный таксист нуждается в советах развалившегося на соседнем сидении подвыпившего пассажира.

Глеб тем временем сходил в прихожую и вернулся оттуда через минуту, поскрипывая высокими, почти до середины голеней, туго зашнурованными ботинками на толстой рубчатой подошве. Снятая со спинки стула короткая кожанка довершила наряд, скрыв кобуру с пистолетом. Глеб затолкал поглубже торчащие из ее кармана тонкие кожаные перчатки, проверил, на месте ли деньги, документы и запасные обоймы, задернул «молнию» и взял лежавший на книжной полке черный матовый шлем с тонированным темным лицевым щитком. В таком виде, со шлемом под мышкой, он действительно немного напоминал пилота реактивного истребителя перед вылетом на боевое задание.

— Мальбрук в поход собрался! — дурашливо отрапортовал он.

— Дождик, — напомнил Федор Филиппович. — Осторожнее на дороге.

Сиверов фыркнул, не став вслух упоминать о том, что скользкая дорога — далеко не самая серьезная из поджидающих его сегодня опасностей.

— Хотя бы на дороге, — поправился генерал, правильно поняв изданный им звук.

Глава 15

— Ничего не забудешь? Ничего не перепутаешь? — прихлебывая чай, допытывался у сидящей напротив Залины Джабраиловой мятый с похмелья Фархад.

Голова у него раскалывалась, к горлу то и дело подкатывал комок тошноты, и он твердо намеревался высказать бритоголовому помощнику депутата все, что думает о принесенной им накануне водке. Из-за этого паленого пойла сегодня утром Фархад Назмутдинов чувствовал себя не только отравленным, но и обманутым: так или иначе, упрямый старый ишак Макшарип добился своего, и девчонка уйдет отсюда нетронутой.

— Я все запомнила, — глядя в пол, заверила девушка.

Она снова была в том самом наряде, в котором ее привез помощник депутата — в облегающих джинсах, модной кофточке и без хиджаба. На взгляд Фархада, так она выглядела намного привлекательнее и не то чтобы старше — возраст женщину не красит, это понятно, — но какой-то более зрелой и доступной. Впрочем, последнее объяснялось просто: есть хиджаб — перед тобой правоверная мусульманка, убери руки и отведи взгляд, пока тебе ее родственники голову не отрезали; нет хиджаба — девчонке наплевать на традиции и религию, а значит, путь, в принципе, открыт…