Я не смогла, и ты не сможешь тоже (СИ)

Да, теперь у нее было все, о чем она мечтала. Хорошая квартира, дорогая машина, поездки в Европу и Азию — только лучшие отели, только лучший сервис. Вот только как-то незаметно ушло из груди ощущение праздника, молодости, радости. Вот только все чаще Ольга оставалась вечерами одна и смотрела часами в окно, где блестел и переливался праздничный Камергерский, где ходили люди и звучала музыка.

И телефон звонил все реже. Инга давно вышла замуж и уехала с мужем в Израиль, откуда теперь раз в месяц присылала смешные открытки. Илюшу в прошлом году зарезал у входа в ночной клуб какой-то неудавшийся диджей — его, конечно, тут же поймали, но, протрезвев, он так и не смог объяснить, зачем это сделал. Ольга тогда была единственной, кто пришел на похороны, и до сих пор помнила охвативший ее ужас от мысли о том, что, возможно, и на ее последнее прощание просто некому будет прийти.

Иногда звонила Юлька. Но и с ней все стало как-то слишком сложно. После рождения второго ребенка она могла говорить только о сыновьях, о муже, о том, нужно ли делать прививки и как вводить прикорм. Ольга зевала от этих разговоров, но покорно слушала, потому что Юлька, по сути, осталась единственным человеком, который хоть как-то связывал ее со старым миром.

Жизнь кругом изменилась, и только Ольга пошла в какую-то другую сторону, не в ту, что все остальные.

Она переоделась в удобные слаксы и футболку, включила музыку и принялась готовить ужин. Из головы никак не хотела выходить Ксения Михайловна Ковальская, с которой ей предстояло теперь работать. В ее глазах Ольга легко читала застарелую боль — может быть, чем-то похожую на ее собственную. И от этого, от этой похожести, хотелось оказаться ближе, проникнуть в эту загадку, разгадать, и, возможно, однажды рассказать о своей.

Ольга улыбнулась собственному отражению в блестящем боку чайника и вздохнула.

Почему-то в последнее время она чаще вспоминала о бывшем муже, нежели о ком-то другом. Они не виделись все эти годы, но его призрак все время незримо витал где-то поблизости. В этом призраке больше не было унылых скандалов совместного бытия, в нем была Венеция, чайки над мостом, площадь Сан-Марко и поцелуи на высокой башне с запахом итальянских багетов.

Она усмехнулась, накрывая на стол, и посмотрела на свои пальцы. На одном из них до сих пор блестело обручальное кольцо. Она надела его снова, когда впервые вспомнила о муже, и с тех пор уже не снимала. Оно было напоминанием. Напоминанием о том, что прошлое — было, и был холодный сладкий ветер в лицо, и безудержный хохот, и театр Ла Фениче, и белый уголок платка, выглядывающий из кармашка его смокинга.

Было, и прошло.

Теперь ее жизнь — это игры, интриги, махинации. Разрушенные ее руками судьбы. Потные мужики, над которыми нужно немало поработать, чтобы у них хоть что-то получилось. И выжженная пустыня на месте грудной клетки.

— Как давно я не была с женщиной? — Попыталась вспомнить Ольга, скучно разрезая ножом бифштекс на тарелке. — Пожалуй, уже года два, не меньше. Последней была нимфоманка, которую я подцепила в Питерском клубе, приехав туда на пару дней по делам. После секса она сказала мне «ты затрахаешь меня до смерти», и я ударила ее по лицу. Сильно ударила, кулаком, не ладонью. Слава богу, хоть челюсть не сломала. Да, последней была она. А после — только мужики, одни сплошные мужики и больше ничего.

И больше ничего.

В понедельник Ольга приехала на работу первой. Шикарно припарковалась рядом с офисом, поставив свой Миникупер рядом с чьим-то Шевроле. Привычно осмотрела себя в отражении машинного стекла. Новый брючный костюм светло-бежевого цвета смотрелся шикарно, но почему-то очень странно ощущался на теле. Ольге постоянно хотелось поправлять пояс и одергивать полы пиджака. Но она не позволяла себе этого делать.

Вошла в дверь, проведя карточкой по пропускному автомату. Осмотрела огромный «опен-спейс», в котором маленькие клетушки были отделены друг от друга пластиковыми панелями, не доходящими до потолка. Где-то была и ее клетушка. Знать бы только, где…

— Потерялись? — Услышала она совсем рядом насмешливое и резко обернулась.

Ого. Никто из сотрудников еще не пришел, а начальница — вот она, стоит с чашкой кофе в руке, прищуривает глаза, и нетерпеливо постукивает каблуком дорогой туфли, едва выглядывающей из-под серых брюк.

— Да, я, видимо, рановато приехала, — Ольга постаралась вложить в улыбку максимум очарования, но видела — это не сработало. Только глаза, зеленые глаза, прищурились еще сильнее.

— Идемте, госпожа Будина, — сказала Ксения, помолчав. — Покажу вам ваше рабочее место.

Ольга шла за ней по пустому офису и любовалась на прямую спину, на бедра, едва прикрытые пиджаком и спрятанные под брюками.

— Интересно, — подумала она, — эта девочка всегда такая… запакованная? Или она бывает другой?

Она попыталась представить себе Ксению в купальнике, или в драных джинсах, и не смогла. Снежная королева, черт бы ее побрал. Похоже, это и правда будет довольно сложно.

Ксения остановилась неожиданно, и Ольга едва не налетела на нее сзади.