Я (не) согласна

Вот я обнаруживаю себя сидящей за праздничным столом. Рядом со мной сидит мой супруг и старательно надирается, постоянно наполняя немаленький кубок. Меня внезапно охватывает ярость: это хорошо, что я его знаю и даже, о ужас — в него влюблена! А если бы мы встретились впервые? Я бы уже сходила с ума от отчаяния! Этот мужчина ведет себя недостойно своего возраста и статуса. Да и вообще — недостойно мужчины! И я не буду терпеть такое отношение к себе. В конце концов, мне за него стыдно.

— Вы крайне невежливы для государева сына, Дамир Всеславович, — прошипела я, склонившись к его уху. — И очень невнимательны. Для человека вашей службы это может быть смертельно опасно.

Медленно, очень медленно он поворачивает ко мне голову: я успеваю сто раз пожалеть о своих словах. Крепко сжав челюсти, так что желваки гуляют на скулах, он оглядывает меня с ног до головы потемневшими глазами, оскорбительно долго задерживая взгляд на декольте. В его глазах бешеная злость — не того я ожидала. Внезапно с гудением вспыхивают свечи, мгновенно сгорая и опадая на белоснежную скатерть даже не воском — пеплом. Больше всего мне хочется сейчас спрятаться под стол или убежать, но я даже пошевелиться не могу от этого злобного взгляда.

Мой супруг вдруг резко поднимается, отчего его стул с грохотом падает на пол, пребольно хватает меня за локоть и громко заявляет собравшимся гостям:

— Господа, согласно традициям, молодожены проведут этот вечер наедине! Ешьте, пейте, веселитесь, чтобы и наша жизнь была сладкой!

Никто, разумеется, не понял, что произошло, но все сделали вид, что так и должно было быть. Раздались приветственные крики и звон кубков.

Даромир тащил меня за руку так быстро, что я едва успевала перебирать ногами. В конце концов, меня это взбесило, и на лестнице я сильно толкнула его порывом ветра, вырывая свою руку.

— Вы делаете мне больно, — надменно заявила я. — Я в состоянии идти сама!

Мужчина оскалился, даже не удосужив ответить, а потом подхватил меня, закинул на плечо и понес вверх по ступеням. Это было постыдно и неприятно, но кричать я не посмела. Здесь полно слуг — судачить будут! Пусть лучше думают, что ему не терпится оказаться со мной наедине, чем поймут, что происходит на самом деле!

Я всегда знала, что мой блондин — физически сильный мужчина, но и не подозревала, что мне выпадет честь в этом убедиться. Мне и смешно, и страшно, и волнительно — что сейчас будет? Что вообще на него нашло? Даромир легко взлетел по ступеням, а их немало, вихрем пронесся по коридору и скинул меня с плеча на пол спальни. Ой-ей! Неужели?..

Увы, мои надежды не оправдались. Он вовсе не собирался предаваться супружескими радостями. Проклятый корсет и многослойные юбки стесняли мои движения и не давали подняться — во всяком случае, в меру изящно, — поэтому я сидела на полу и смотрела на него снизу вверх. Мне вдруг показалось, что вся эта ситуация, и раздувающиеся в гневе ноздри моего супруга, и моя глупая поза, и неудобное платье — ужасно весело. Я прикусила щеку изнутри, стараясь не рассмеяться, но он хорошо изучил мой нрав.

— Ты считаешь, что это смешно? — яростно спросил Даромир, сжимая кулаки.

— Очень, — хихикнула, всё же не удержавшись, я. — А вы так не думаете? Полно злиться, Дамир Всеславович! Помогите лучше мне снять корсет, пока я не задохнулась!

— Ты! — выдохнул сквозь зубы он. — Ты! Лживая дрянь!

Он лихо развернулся на каблуках и выскочил из комнаты, грохнув дверью так, что косяки вздрогнули. Я удивленно смотрела ему вслед — и что это сейчас было? Куда он собрался? Где моя брачная ночь?

Глава 28. Есть ли жизнь после свадьбы

Встать удалось с трудом — хорошо, что Дар сбежал. Сначала пришлось извернуться на четвереньки и так подползти к кровати, и уже, хватившись вдруг ослабевшими пальцами за скользкое покрывало, подниматься. Спальня, куда меня принес супруг, была явно мужская: об этом говорил и сизый ковер на полу, и темно-голубое, почти синее покрывало на постели, и портьеры ему в тон. Стены окрашены в ровный серый цвет, потолок снежно-белый — мне, привыкшей к картинам звездного неба над кроватью, непривычно и странно. Зачем же он принес меня в свою спальню — с тем, чтобы трусливо покинуть меня? А кто теперь расшнурует мне этот клятый корсет?

Звать служанку я боюсь — судачить будут. Впрочем, после демарша Даромира сплетен всё равно не оберешься, да и знаки на ладонях завтра поутру у меня никто не увидит. Я осторожно выглянула в коридор: пустота. Как же здесь вызывают слуг? Мне срочно нужно снять платье, а самостоятельно сделать это невозможно. Наконец я узрела спасительный шнурок на стене и судорожно дернула. Через пару минут в спальню осторожно заглянул пожилой мужчина в ливрее и изумленно поглядел на меня.

— Мне нужна моя горничная, — устало сказала я. — Ее зовут Бажена. Позовите ее, пожалуйста.

— Да, конечно, ваше высочество.

Я подошла к окну, с любопытством отодвигая портьеру: на дворе смеркалось, дождь закончился. Какое свинство!