Я не Спок

Утром я чувствовал себя полностью вооруженным и готовым к убеждению Слейна и Шактмана тому, что сейчас я знаю точно, о чем вся история, как я буду к ней подходить и что нового смогу в нее вложить как актер. В назначенное время встречи, в 9:15, у меня в номере зазвонил телефон. Я принял это знаком того, что Слейн и Шактман прибыли на встречу. В противоположность моей догадке, это звонил Слейн, чтобы сказать, что они не придут, потому что Шактман считает вероятность исполнения мной роли слишком маленькой из-за моего графика. Я смог увидеть, как превосходная и волнующая возможность ускользает и решил, что я должен ее схватить, пока она окончательно не исчезла. Я спросил Слейна, не мог ли я связаться и сам поговорить с Шактманом. Он уверил меня, что будет этому только рад. Он чувствовал, что я смогу сыграть эту роль, но все зависело от режиссера, Шактмана, который стоял на своем. Я позвонил Шактману и излил свою историю по телефону. Я рассказал ему о своем происхождении и происхождении моей семьи, и очень личной и глубокой общности с персонажами пьесы. Как-то я даже сослался на «Мамашу Кураж» Бертольда Брехта. Представление о человеке, семье и повозке соотносились с героиней Брехта. Это был удачный решающий довод. Шактман был режиссером постановки «Мамаши Кураж» в Европе, и мои слова тронули решающую струну. Он спросил, сможем ли мы встретиться у музыкального руководителя в течение следующего часа. Часом позже я вошел в апартаменты Херба Гроссмана на Парк Авеню в Нью-Йорке. Херб был руководителем тура. Я никогда не встречал более одаренного и чувствительного человека в своей театральной карьере. Я оказался в кампании двух людей, чьи идеи, энергия, взгляды и талант взволновали и поразили меня очень глубоко. Что-то в этой встрече, химия, согласованность, люди, вовлеченность в проект, пробудили во мне все лучшее, и я показал себя на прослушивании очень хорошо. Шактман признался, что был поражен. Я думаю, что его доброта явилась отзывом на мой всплеск энтузиазма. Сейчас он находился в позиции, когда у него полностью изменилось представление о кастинге на роль знаменитого молочника Тевье. Высокий, худощавый Тевье, хорошо известный по роли персонажа с остроконечными ушами – это совсем не тот исполнитель роли, которого он представлял с самого начала. Он сказал мне, что серьезно над этим думает, и спросил, где сможет застать меня с течение ближайших дней. После этого мы тепло распрощались. В конечно итоге я подумал, что отдал этому свой лучший выстрел.

Я поехал в Бостон и провел день со своими родителями, а затем вернулся в Калифорнию, чтобы подготовиться к отъезду в Испанию.

Я вернулся в Лос-Анджелес вечером вторника, 1 апреля, и провел долгие три дня под впечатлением от соображений Шактмана на счет нашей совместной работы. В следующую среду я намечал отъезд в Испанию. В понедельник я уже начинал терять терпение. Я не мог дольше оставаться сдержанным и ждал звонка. Я позвонил Эрику Шепарду, чтобы сказать, что я должен принять одно из решений. Или немедленно поехать в Нью-Йорк и провести с Шактманом и Гроссманом некоторое время, или иначе возможность будет потеряна, и я уеду в Испанию без сценария «Скрипача».

Пока я разговаривал с Эриком Шепардом, засыпая его вопросами, он получил звонок от Бена Шактмана, который пытался меня найти. Шепард сказал «Повесь трубку, тебе сейчас же позвонит Шактман». Я сделал, как было велено, принял звонок и услышал голос Бена Шактмана «Ты все еще интересуешься ролью Тевье?». Следующим утром я был в пути в Нью-Йорк. Большую часть следующих 24 часов я провел, работая с Шактманом и Гроссманом в маленькой студии с пианино. На кассету мы записали всю музыку, с которой я должен был работать во время отъезда. Мы расстались с большими впечатлениями и большими ожиданиями. Я уехал в Испанию со сценариями к «Скрипачу на крыше» и «Кэтлоу», вестерну, над которым я должен был работать, а также моей камерой, которая стала неотъемлимой частью багажа.

На протяжение 90 дней с тех пор, как я покинул сериал Миссия: невыполнима, я взошел на платформу, которая стремительно пронесла меня через три значительные территории. Полнометражный фильм, волнующий театральный опыт и фото-поездка.

Живите долго и процветайте – Лехаим¹⁵

Были времена, когда казалось, что все элементы моей жизни собрались воедино, только для того, чтобы помочь в разрешении одного великого дела. И в это время я знал точно, что я делаю и зачем я это делаю. Принося извинения Аврааму Линкольну, скажу, что также были времена, когда я знал, что я делаю, но не знал, зачем я это делаю, или не был уверен в том, что я делаю, но знал, зачем.