Я не твоя волчица

— Хмурого, сопящего, недовольного, на весь мир обиженного… Мне продолжать? — он приподнял голову и с насмешкой посмотрел на меня. — Я до какого-то момента думал, что ты вообще не умеешь улыбаться, только губки дуть. Так за что ты меня ненавидишь?

— Я тебя не ненавижу, — фыркнула и отвернулась. Так обидно стало за себя маленькую. Я всегда была жизнерадостным ребенком и хохотушкой. За Киром вечно таскалась и вместе с ним пакостила. Но все было ради веселья без оглядки на безопасность, за что родители и наказывали нас регулярно.

— Вот опять надулась, нахохлилась, — хмыкнул Вилл. — Откуда тогда столько неприязни ко мне. Ты даже в нормальной обстановке предпочитаешь не смотреть на меня и не разговаривать, а если и говоришь, то сквозь зубы.

Бросила на него мимолетный взгляд. В его глазах отражалось пляшущее пламя. И мне на миг показалось, что ему, действительно, важно знать ответ.

— Я ребенком была в тебя влюблена, — ровным тоном проговорила я. Меня та влюбленность уже давно не волновала, но признаваться ему даже в тех чувствах было неловко. — А ты однажды надо мной посмеялся. А потом мне еще и от родителей досталось из-за тебя. Короче, если в жизни от любви до ненависти один шаг, то в детстве — одно движение. Я обиделась. А потом как-то все закрутилось. И вошло в привычку.

— Ты была в меня влюблена? — пожалуй, настолько пораженным Вилла я не видела никогда. Даже, когда сказала, что беременна. Он повернулся на бок, подставил руку под голову и оглядел меняс ног до головы. Пальцы заскользили по моим рукам. И остановился он только тогда, когда схлопотал по этой самой шаловливой ручке.

— Не обольщайся, — фыркнула я, — это было в далеком детстве.

— А мне кажется, что не все осталось там, в детстве, — проникновенно проговорил он, чуть понизив голос.

— Когда кажется, к Духам идти надо, они подскажут, что к чему, — поднялась с пола и крепко потянулась.

ПРОДА ОТ 10.01

— Я у них был, — он прикрыл глаза и чему-то улыбнулся, — картинки интересные видел. Ничего непонятно, кроме одного — мы друг без друга сдохнем. Причем скоро. Я сначала-то не понял, на что они намекают, а как у тебя брачную татуировку увидел, так все и встало на свои места. Честно говоря, первая мысль тоже была о расторжении брака. Ты, Ришка, конечно, сочная, но жить с тобой, — он приподнял голову, посмотрел на меня оценивающе и покачал головой, а потом вновь завалился на пол, — одно сплошное испытание. Тут уж всерьез задумываешься, что лучше, — всю жизнь мучиться или по-быстрому коньки отбросить?! Тем более, всегда остается шанс на выживание.

— Заткнись, — поморщилась сквозь улыбку. Он, буквально, озвучил мои мысли.

— Но то, что ты беременна оказалось неожиданностью. И в корне изменило ситуацию.

Он одним смазанным движением поднялся с пола и тут же оказался возле меня. Навис, как утес над бушующим морем, и несколько секунд молча смотрел мне в глаза. Он был так близко, что я чувствовала его запах, его дыхание, и даже смогла уловить стук его сердца, когда прислушалась. Оно билось ровно и громко.

— Ты же понимаешь, что я не позволю тебе расторгнуть брак? — он склонился еще ниже. Теперь его губы и нос оказались от моих всего в паре миллиметров.

— Ты же понимаешь, что наш брак — это ошибка природы. Случайность, глупая шутка…

— Может и ребенок — глупая шутка? — в его глазах сверкнула злость. А меня его слова задели не на шутку. Я тоже мгновенно вспыхнула злостью.

— Не говори ерунды, — процедила я, — ребенок — чудо, посланное Духами. Но это не значит, что мы всю жизнь должны жить вместе из-за ребенка и ненавидеть друг друга.

— Какая же ты дура, Арина. Ты, вроде умная, но иногда так тупишь, что раздражает. С мамой своей поговори, если до сих пор не сделала этого. Поспрашивай о том, какие отношения у них были, когда они брак заключали. И что стало дальше, — он усмехнулся. — Твоя половинка души уже отдана мне. Волчица — моя. И тело, — его рука скользнула мне на спину. И сделал он это так, что у меня от его прикосновения по спине мурашки врассыпную бросились. Я едва удержалась от порыва выгнуться и прижаться к его груди.

— Твое тело реагирует на меня. А твоя упрямая человеческая половина из вредности делает вид, что не замечает этого.

— Волчица — животное. У нее инстинкты. Она чует волка сильного. Всего лишь. Но 70 % жизни мы все же проводим в человеческой ипостаси. И жить мне с человеком в первую очередь, и только потом с волком. И это не упрямство, а разум. Ты слишком заносчив и самолюбив, эгоистичен, вспыльчив, импульсивен. Я могу продолжать. Так что, ты ошибаешься.

— Разум? — он вскинул бровь.

Его рука, лежащая на моей спине, прижала меня к себе в одно мгновение. Сердце пропустило удар и заколотилось с тройной силой. Вилл прижался лбом к моему лбу. Его взгляд был устремлен к моим губам. И был таким обжигающе горячим, что губы мгновенно пересохли. С трудом удержалась и не облизала их.

— И о чем ты сейчас думаешь? — смысл его шепота не сразу проник в сознание.