Я никак не вспомню, кто ты (СИ)

— Эм-м… — протянула Серсея, собираясь с мыслями и пытаясь вспомнить, как выглядела подобная клятва в книге, которую она недавно читала. — Мы должны порезать ладони. Неглубоко, но так, чтобы крови было достаточно, а не одна капля. Затем нам надо пожать руки, чтобы твоя и моя кровь смешались вместе…

— Но у нас и так одна кровь, Серсея, — пробормотал Джейме, за что получил укоризненный взгляд зеленых глаз, призывающий не перебивать ее.

— Потом ты должен будешь поклясться в том, что я назову — тогда клятва считается совершенной, — закончила девушка и с вызовом глянула на брата. — Если ты, конечно, не грохнешься в обморок от вида крови.

— Размечталась.

Джейме перекинул клинок в левую руку и неловко провел кончиком лезвия по ладони от середины вниз, стараясь держать лицо невозмутимым, чтобы Серсея не подумала, что это больно. После чего он протянул клинок сестре. Она приняла его очень осторожно; клинок выглядел слишком большим в ее тонких пальцах, кажущихся такими хрупкими. Она даже не стерла несколько оставшихся капель крови с лезвия перед тем, как поднести его к своей собственной ладони. Сердце Джейме, кажется, пропустило несколько ударов, пока он наблюдал, как клинок с его собственной кровью медленно рассекает нежную кожу сестры. С его опущенной ладони уже успела упасть пара багряных капель на сухие ветки под ногами, которые неприятно похрустывали при каждом движении, но ему сейчас было плевать на собственные неприятные ощущения: вид ярко-алых капель, скатывающихся по бледной руке Серсеи, полностью зачаровал его.

Парень нервно сглотнул, прогоняя наваждение, и протянул ладонь сестре. Серсея улыбнулась самой очаровывающей своей улыбкой и сжала его протянутую ладонь своими бледными пальцами. Джейме почувствовал мягкость бархатной кожи и липкую влагу ее темной крови — той же самой крови, что течет и по его венам. Багряные густые капли медленно срывались с их сплетенных ладоней. Парень с трудом оторвал взгляд от этого зрелища и поймал взгляд сестры. Ее глаза туманились какой-то странной завороженной дымкой. Она чувствует то же самое, подумал Джейме, и эта мысль вселила в него необъяснимую уверенность.

— Ну так что там?

— Ах, да, — встрепенулась Серсея. — Джейме, клянешься ли ты, что всегда будешь рядом со мной, что бы ни случилось? — голос девушки прозвучал так магически проникновенно, что у Джейме сбилось дыхание и побежали мурашки по спине.

— Клянусь, — уверенно, без малейшего сомнения.

— Клянешься ли ты, что всегда будешь любить меня?

— Клянусь.

Серсея на секунду задумалась, прикусив губу. Она не успела придумать, что именно скажет Джейме в этот момент, поэтому сейчас ей приходилось отчаянно импровизировать. Главное — держаться уверенно, чтобы брат не понял, что она почти совершенно не представляет, что сейчас делает. Единственное, в чем Серсея была уверена, — так это в том, что ей следует назвать что-то еще, чтобы клятв было три, ведь три — такое магически красивое число.

Девушка металась взглядом по лицу брата, пытаясь быстрее что-то придумать, чтобы заполнить образовавшуюся пустую тишину. Она видела, как Джейме выжидающе смотрит на нее, поэтому она выпалила первое, что пришло в голову.

— Клянешься ли ты, что никогда не забудешь меня?

— Клянусь, — без промедления ответил Джейме и увидел, как открытая искренность в ее глазах сменилась абсолютной радостью и счастьем. — Это все?

— Да, — тихо ответила Серсея и отпустила руку брата, продолжая улыбаться.

— Тогда давай поторопимся, нужно быстрее вернуться в замок и перевязать раны, — сказал парень и, взяв сестру за здоровую руку, быстро повел ее обратно в сторону замка.

Хотя уходить ему не хотелось. Он хотел бы простоять там всю оставшуюся жизнь, если бы Серсея стояла рядом и продолжала смотреть на него тем же нежным, радостным, счастливым, в л ю б л е н н ы м взглядом.

***

У Серсеи ком встает поперек горла, когда она понимает, о чем говорит брат. Клятва. Ну конечно. Она и сама уже вспоминала то его «клянусь» и сильно злилась, когда понимала, что он не смог сдержать даже такую простую клятву. Но сейчас злости нет. Лишь бесконечная усталость в зеленых глазах и раздирающая боль внутри, которая за последнее время уже успела стать чем-то привычным, на что перестаешь обращать внимание, выполняя базовые, привычные до зубного скрежета действия.

— Не извиняйся, Джейме, — слова тяжелые, словно сорвавшиеся с обрыва камни, — ты ведь вспомнил меня. Ты… вспоминаешь меня, — предательская влага скапливается в уголках глаз, когда Королева поправляет саму себя, но женщина заставляет себя лишь сморгнуть непрошеные слезы и ободряюще улыбнуться брату.

— Но я ведь нарушил клятву. Я предал тебя, — в его голосе легкая утренняя хрипотца смешивается с неким отчаянием и чувством вины.