Я никогда не была спокойна

Но «щупальца ОВРА»[218] проникли и в ряды итальянских социалистов: агенты сообщили о попытке вернуть Балабанову в Москву: «Это могло бы сыграть нам на руку, так она перестала бы интересоваться делами в Италии. Жаль, что тот человек не предложил ей две тысячи! Может, она бы и согласилась»[219].

В 1927 году Анжелика ездит по Германии с выступлениями, а немецкая социал-демократическая партия чинит ей всяческие препятствия. Глаза и уши дуче сообщают ему, что член правления Штампфер дал партийным органам указание не афишировать деятельность «той, которая вряд ли могла вызвать презрение немецкого общественного мнения к Муссолини или к фашизму»[220].

И правда, представитель СДПГ помнит, как русская максималистка продвигала Муссолини в ИСП; она и ее товарищи по партии вместе с итальянскими коммунистами проложили путь фашистскому режиму.

Это очень серьезное обвинение, и шпионы фашистского режима добавляют его к другим обвинениям. Например, в том, что Балабанова все еще связана с Москвой и является организатором «коммунистического закулисья социалистического путча в Вене», пользующимся боевыми именами Делафонтен, Фонтане, Балабан и, возможно, находящимся в сговоре со «всемирной еврейско-демагогической сетью». Все это грубая и абсолютно необоснованная информация, подобная той, что была опубликована 16 февраля 1927 года в газете Il Popolo d’Italia: «Анжелика Балабанова умерла в Ленинграде». Берлинский корреспондент, насчитавший ей в этом году семьдесят четыре года, написал, что она сбежала в Италию потому, что была осуждена российским правосудием, и приобрела «минутную славу» в стране, «демонстрируя затхлое сектантство», и вызвала лишь немного симпатии. «Только прошлое русской революционерки придавало ей некий престиж. Когда в России к власти пришли большевики, Балабанова вернулась в Москву и занимала важные политические посты, но потом рассорилась с членами руководства Коммунистической партии и Советами и уехала в Ленинград. Вероятно, она умерла после того, как рассталась со своими политическими иллюзиями».

А Балабанова между тем жива-здорова. Она уехала из России в 1921 году. Ситуацию проясняет шеф итальянской полиции: «Известная писательница и мятежная пропагандистка не умерла, она живет в небольшом пансионате на Альсерштрассе, 26. Семидесяти четырех лет ей еще нет: она родилась 4 августа 1877 года; она часто ездит в Париж, Лондон, Берлин и Гаагу на съезды с целью укрепления организации советской партии и антифашистского движения»[221].

В конце двадцатых годов Анжелика еще не бедствует: она читает лекции, пишет статьи и благодаря небольшим пожертвованиям венских товарищей ей удается оплачивать аренду комнаты, один раз в день есть и покупать себе кое-что из одежды. С политической точки зрения она все больше впадает в пессимизм и то и дело бьет тревогу: «Осторожно! Фашизм может распространиться по всей Европе!» – настойчиво и пророчески повторяет она своим немецким и австрийским товарищам. Но они отвечают, что Италия – это особый случай, в Германии и Австрии фашисты никогда не придут к власти, ведь здесь сильно рабочее движение. «Нет, будьте осторожны! – настаивает Балабанова, – Муссолини – это лишь начало метастаза, и рабочее движение в Италии сначала было не менее сильное, чем у вас. И все же…»

Времена меняются. Знакомство с Муссолини и Лениным придает Анжелике вес в глазах издателей. В 1928 году крупный дрезденский издатель предлагает ей написать книгу, в которой бы пересеклись эти два персонажа. «Издатель Ризеслин говорит, – пишет в сообщении Альфредо Куальино, – что она самый подходящий кандидат для написания книги об этих людях, поскольку она одна в Европе знала их так близко, да еще и в течение многих лет, к тому же она говорила с ними на их родном языке. Балабанова отвечает, что напишет такую книгу, и если ее условия будут приняты, она хочет получить крупную сумму, чтобы внести деньги в пустую кассу небольшой газеты Avanti! и не менее нуждающейся социалистической партии»[222]. В докладной записке номер 34 также сказано, что Анжелика грезит воспоминаниями об Италии и очень по ней скучает и что живет она в скромной меблированной комнате у одной вдовы, некой Древерт: «Она грызет конфеты и сладости и постоянно пьет чай»[223]. Однако попытка издать книгу терпит неудачу. А вместе с этим пропадает и возможность хоть что-то заработать. Именно тогда на жизненном пути Анжелики снова появился Троцкий. Об этом тоже рассказывают лазутчики политической полиции.