Я никогда не обещала тебе сад из роз

— Да нет… Просто нужно через него передать в службу социальной поддержки, что я согласна и, если в том учебном заведении по-прежнему готовы меня принять, за мной дело не станет.

* * *

ЗАЯВКА

Дата: 3 сент.

Пациент: Блау Дебора

Дата: 5 сент. Время: 08:30

Отделение: 4-е

Зав. отделением: д-р Халле Г. Л.

ОПИСЬ

Платье для выхода в город — 1 шт.

Колготки — 1 пара

Туфли — 1 пара

Бигуди с зажимом — 27 шт.

Пальто — 1 шт.

Губная помада — 1 шт.

Средства на оплату проезда в пригородном автобусе маршрута № 4 (для социального работника и заявителя) в сумме $ 0,80.

Жетоны для проезда в городском автобусе (для социального работника и заявителя) — 4 шт.

Вышеперечисленное имущество получить по месту временного проживания амбулаторного пациента.

Подпись:

Г. Л. Халле

Глава двадцать девятая

Каким-то чудом тягу ее увидели земляне. Деборе открылось, что ее случай отнюдь не исключителен и предусматривается определенными законодательными нормами. Если доказать попечительскому совету, что она овладела школьной программой, ей, возможно, выдадут свидетельство о среднем образовании, эквивалент аттестата зрелости, и не заставят три года таскаться в огромную каменную школу. Если она сможет ездить два часа в день от клиники до вспомогательной школы, где предусматривались индивидуальные занятия, то не исключено, что найдется не такой уж длинный и не слишком опасный мост между «никогда» и «быть может». Который окажется и короче, и надежнее прочих. За дело она взялась с головокружением и с большими сомнениями, обрела равновесие, взяла учебники и ушла в них с головой. Закопавшись в текст, она, подобно касатке, опускалась на дно, всплывала, чтобы глотнуть воздуха, и опять погружалась на глубину. Несмотря на опасно гипнотическое воздействие ежедневных двухчасовых поездок, гордость от упорной борьбы придавала ей сил. Боролась она за то, чтобы соответствовать и требованиям учебы, и требованиям перемещения. Со временем учителя смогли пробить крошечную брешь в стене ее отчуждения. В течение месяца, пока она ездила в школу из второго отделения, персонал будил ее затемно. Каждое утро перед выходом ей разрешалось (по медицинским показаниям) выпить одну чашку кофе, а через неделю, убедившись в ее дисциплинированности, ночная медсестра стала под свою ответственность давать ей также ломтик подсушенного хлеба и стакан сока. Эти небольшие поблажки выдавали уважение, чем Дебора тоже гордилась. За редкими исключениями персонал клиники ограничивался простым соблюдением правил внутреннего распорядка, не более, но в последнее время, видя ее по утрам у порога со стопкой учебников — символом ответственности и здравого состояния, санитар, хранитель главного ключа от «психушки», отпирал дверь со словами: «Ну, счастливо» или даже «Удачного тебе дня».

С такими поблажками Дебора сама стала предметом гордости и приобрела особый вес. Перебравшись обратно в съемное жилье, она появлялась на отделении только в часы ужина и терапевтических сеансов, и тень, отбрасываемая ею в переходных мостиках, удлинялась не только от приближения заката. Дебора начала понимать, почему Дорис Ривера, которая была в достаточно хорошей форме, чтобы работать и жить, позвякивая собственными ключами в кармане, настолько избирательна в общении с изголодавшимися и запуганными слушательницами из второго отделения. Та тоже видела, как тень ее удлиняется на отвоеванные с таким трудом миллиметры, и хотя на фоне плоских стен мира она смотрелась карлицей, не избалованные надеждами больные, из среды которых вышла и она сама, считали, что образ ее превышает натуральную величину. Насколько же он пошатнулся и усох с ее возвращением.

Как-то раз, после изнурительной беседы с Фуриайей, Дебора заметила в холле горстку людей и, подойдя ближе, увидела, что они медленно извиваются, как глубоководные твари. В центре этой горстки, почти скрытая остальными, находилась мисс Корал. Поскольку Дебора, примкнув к земному миру, не изменила своим привязанностям, она подавила смешок. Койкометательница, королева удара, броска и точки опоры была в своем репертуаре! Как ей удалось вырваться из отделения, Дебора могла только гадать. Находясь в эпицентре схватки, мисс Корал одна противостояла пятерке санитаров, да еще сталкивала их друг с другом. Ее тирады, напоминавшие глухой рокот вроде паровозного, перемежались протяжным шипением и бранью. На ходу Дебора бросила: «Здрасте, мисс Корал», скорее для санитаров, чем для самой нарушительницы. Отвлекшись от боевых действий, та улыбнулась: