Я никому не скажу

И мы как будто вернулись в тот день после Нового года, когда можно было никуда не спешить и ничего не опасаться. Потому что хоть дверь в комнату Андрея теперь и запиралась, но все равно мне было неудобно, и, когда его мама была дома, мы только целовались. А тут никого… Да еще и сообщили, в котором часу вернутся. Наверное, чтобы к этому часу мы могли сделать приличные физиономии и заняться сбором замка, там как раз чуть-чуть оставалось…

– Кать… я хотел спросить…

Продемонстрировав желание что-то спросить, Андрей замолчал. Потом все-таки решился:

– А я у тебя какой? Ну… по счету.

– Второй.

Он на меня посмотрел недоверчиво. Ну да, наверное, все так и говорят: второй, будь парень хоть двадцатый.

– Правда второй. Первый был на море.

И я рассказала, как пыталась отвлечься, между прочим, не от кого-то, а от него самого. Ну а что мне было делать? Я-то у него наверняка не в первой десятке. Не собиралась об этом спрашивать. Однако вопрос вырвался. И я тут же напряглась: сейчас как скажет, что вторая, и я пойму, что он мне врет.

– Ты третья, – сказал он, – ну, я считаю только настоящих.

– А что, бывают ненастоящие?

– Полно.

Сказал, что с первой девчонкой его Данька познакомил.

Данька все эти дни, с той секунды, как я увидела его в альбоме, как будто был с нами. Андрей его часто вспоминал. Меня это не напрягало. У меня самой в жизни такой крепкой дружбы не было…

Так мы и дотянули до понедельника, и Андрей не передумал и поехал в эту больницу.

И я решила: все, победа. Теперь все будет отлично. И, конечно, я буду продолжать к нему приходить. Маме я говорила про библиотеку, а сама писала конспекты у Андрея. Все-таки учиться тоже было нужно. Из-за учебы у нас и начались первые проблемы. То есть Андрею тоже надо было чем-то заняться, не смотреть же на меня просто так. Он сказал, что не хочет отстать и всю летнюю сессию трястись, что его выгонят. Хватит с него зимней. Звонил одногруппникам, брал задания, садился рядом со мной и… вскоре начинал жаловаться, что ничего не может запомнить, что материал уродский, и недоумевал, зачем он вообще пошел именно в этот универ. Сначала, в первые дни, это было неявно и между делом. Потом все больше. В пятницу он скинул со стола учебники, объявил, что он тупой и чтобы я уходила, потому что мне, отличнице, такой парень нафиг не нужен. Я решила с конспектами больше не приходить. Лучше возвращаться пораньше и делать все дома. Не хватало еще разборок из-за учебы.

В выходные все вроде утряслось, а в понедельник началось с новой силой. Только высказывался Андрей уже не про учебу. Теперь он твердил, что просто мне не нужен, что я его брошу, что никому такое счастье, как он, и в страшном сне не приснится. И что его уже никогда не сделают нормальным, потому что, если бы это было возможно, ему бы уже было хорошо. А от всех этих лекарств только хочется спать и тошнит, а пользы никакой. Судя по всему, он изводил не только меня, но и свою маму, потому что та начала пить успокоительное. И я понимала, конечно: наверняка он плохо себя чувствует. Если бы мне каждый день кололи вены и кормили таблетками, я бы тоже ныла, но…

Я устала.

Ощущала беспомощность. И как будто меня обманули. Обещали, что все сразу исправится (хоть никто и не обещал), а ничего не менялось. То есть менялось, но не так, как я хотела. Может, Андрею и становилось лучше в том смысле, что не снились кошмары и он не собирался кидаться в драку, но мне от этого было не легче.

Третьего марта мы с Андреем впервые серьезно поссорились. В универе мы готовили КВН к Восьмому марта, я задержалась на репетиции и, когда приехала, хотела ему все пересказать. Настроение было отличное. Но ему почему-то не стало весело от моего рассказа, наоборот, вспомнил, что сам не видел одногруппников уже давно, что его никуда не отпускают, сказал, что его все достало, что он бросает к чертовой матери эти таблетки и уколы и будет жить один, как раньше.

И тут я не выдержала. Сколько можно об одном и том же? Решился, так доведи уже все до конца. Ведь это же Андрей, а не какой-то слабак Водовозов, чтобы чуть что сдаваться.

Я сказала:

– Хорошо, бросай. Живи один. Делай что хочешь, я больше так не могу!

– А я знал, что ты уйдешь.

– Да ты еще и экстрасенс…

– Для этого не надо быть экстрасенсом.

– Я тебя люблю. Если не веришь – это твои проблемы. Я сейчас уйду не потому, что ты какой-то не такой, как мне надо, а потому что у меня уже голова трещит. Мне необходимо отдохнуть.

Я ушла, а на выходные вообще уехала с родителями в поселок к их друзьям. И субботу и воскресенье почти все время проспала, как будто меня тоже чем-то обкололи…

Чуда в очередной раз не случилось, и всего снова нужно было добиваться самой.

Он