Читаем Я обязательно спасу Тот (СИ) полностью

- Брук, остановись, прошу тебя! - Бьянка хватает меня за запястье, до побеления сжимая мою руку. Я вопросительно киваю.

- Чего тебе?

- Почему ты не хочешь меня выслушать? - она мученически морщится и роняет руки. Я раздраженно закатываю глаза, но, взяв себя в руки, обращаю совершенно спокойный взгляд на девушку. - Просто выслушай, ладно? Я... я не хотела причинить тебе боль, так получилось...

Бьянка потирает ладони, взгляд её всё время бегает из стороны в сторону, как у мелкого воришки на допросе.

- Он тебя изнасиловал? - спрашиваю я. Блондинка молчит. - Ну?

- Нет.

- Не изнасиловал. Он к тебе приставал?

- Нет.

- Нет. - повторяю я. - Вопрос закрыт. Ты захотела мужчину - ты его получила. Вот и всё.

- Так это конец? - чуть не плача, говорит Бьянка. - Ты бросаешь меня?

- Я оставляю тебя наедине с твоим желанием. Сама решай, с кем его делить.

- Брук...

- Не вынуждай меня повторять. Я. Не. Прощаю. Измен. Никогда, поняла? - осведомляюсь я, в упор глядя на блондинку.

- Ты же любишь меня, так зачем мучать и себя, и меня? Мы можем просто... забыть всё это. Нас с Эваном ничего не связывает, только постель. Но с тобой...

- Если бы нас с тобой связывало что-то большее, вряд ли ты с такой легкостью переспала бы с другим. Да даже другой.

Бьянка уже раскрывает рот, намереваясь что-то добавить, но я прикладываю указательный палец к её губам и издаю короткое "Тс-с-с!". Девушка покорно замолкает.

- Я не стану лезть туда, где побывал хер Майклсона. - с едва заметной улыбкой говорю я.

Спенсер делает шаг назад, но я хватаю её за заднюю часть шеи и рывком притягиваю девушку к себе.

Оскорбленная, прямо сама невинность.

Бьянка упрямо отворачивает лицо в сторону и фыркает носом.

- Ты - редкостная сука, Брук.

- Какая есть. - елейным тоном говорю я. - Сама хотела поговорить. Вот - мы разговариваем. Точнее, говорю я. Почему ты молчишь и не пытаешься себя оправдать? Осознала всю...

- Ты никогда меня не воспринимала серьезно! - кричит девушка. Голос её вздрагивает, уголки глаз наполняются слезами.

Боже, неужели она разрыдается прямо сейчас?

- Я же никогда не стану для тебя такой-же близкой, как эти две идиотки, которые потянули тебя за собой на дно!

Я пропускаю обидные слова мимо ушей.

- Этого мы никогда не узнаем. С твоей помощью.


Бьянка подсаживается ко мне и улыбается, явно позабавленная такой внезапной встречей с едва знакомой подругой своей подруги.

- Привет. - она непонимающе хмурится, когда я задумчиво киваю, глядя куда-то вперед. - Хей, Дженкин, ты со мной? Прием.

- Я здесь. - говорю я, дернув плечом.

Минуту мы находимся в неловкой по мнению девушки тишине.

- Что делаешь?

Проходит пара секунд, после чего я наконец обращаю взгляд на Бьянку и медленно, лениво моргаю.

- Смотрю на тебя.


Тогда она не понимала моего своеобразного чувства юмора, но каждый раз вежливо улыбалась или даже смеялась, хотя я знала, что ей было совершенно не смешно. Да и все мои фразы часто принимали за шутку не смотря на то, что шутила я на самом деле редко.

И почему я вспомнила об этом сейчас? Тогда Бьянка казалась мне просто обворожительной.

- Почему ты не можешь просто простить меня?

Я тихо смеюсь, морально добивая бывшую.

- Потому что я не хочу тебя прощать. Зачем ты мне? - неопределенно качаю головой. - Найду себе какой-нибудь член и буду любить его. Любовь ведь такая херня, ей можно разбрасываться, как фантиками от кон...

Раздается громкий хлопок.

Я растерянно моргаю, прижимая ладонь к полыхающей щеке.

Бьянка смотрит на меня полными слез глазами и шумно сопит.

- Я ведь правда любила тебя, ты, херова тварь! - наконец срывается она, сжимая кулаки.

Сплюнув на пол, я натянуто ухмыляюсь и разминаю шею.

- Как влюбилась, так и разлюбишь.



***

Несколько последующих тренировок с Майклсоном не приносят мне положительных эмоций. Я начинаю попадать в цель всё чаще, Эван продолжает одновременно строить из себя большого папочку и подкалывать меня, но я реагирую совсем слабо.

И на одной из этих тренировок происходит вот что...

- Давай, Дженкин, докажи мне, что ты поддаешься тренировкам лучше собак.

Эван хмыкает и отворачивается к столу. Мужчина зачем-то стаскивает с себя куртку, а после и избавляется от кофты, оставаясь с голым торсом. Я вытягиваю шею, замирая с зажатой между зубами сигаретой, а наемник достает из сумки военный бронежилет и надевает его.

- Сегодня попробуем кое-что новое. - предупреждает Майклсон. - Не вечно же ты будешь по всяким плакатам стрелять, верно?

Я фыркаю носом и поджигаю кончик сигареты, затягиваясь.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Теория праздного класса
Теория праздного класса

Автор — крупный американский экономист и социолог является представителем критического, буржуазно-реформистского направления в американской политической экономии. Взгляды Веблена противоречивы и сочетают критику многих сторон капиталистического способа производства с мелкобуржуазным прожектерством и утопизмом. В рамках капитализма Веблен противопоставлял две группы: бизнесменов, занятых в основном спекулятивными операциями, и технических специалистов, без которых невозможно функционирование «индустриальной системы». Первую группу Веблен рассматривал как реакционную и вредную для общества и считал необходимым отстранить ее от материального производства. Веблен предлагал передать руководство хозяйством и всем обществом производственно-технической интеллигенции. Автор выступал с резкой критикой капитализма, финансовой олигархии, праздного класса. В русском переводе публикуется впервые.Рассчитана на научных работников, преподавателей общественных наук, специалистов в области буржуазных экономических теорий.

Торстейн Веблен

История / Прочая старинная литература / Финансы и бизнес / Древние книги / Экономика
Изба и хоромы
Изба и хоромы

Книга доктора исторических наук, профессора Л.В.Беловинского «Жизнь русского обывателя. Изба и хоромы» охватывает практически все стороны повседневной жизни людей дореволюционной России: социальное и материальное положение, род занятий и развлечения, жилище, орудия труда и пищу, внешний облик и формы обращения, образование и систему наказаний, психологию, нравы, нормы поведения и т. д. Хронологически книга охватывает конец XVIII – начало XX в. На основе большого числа документов, преимущественно мемуарной литературы, описывается жизнь русской деревни – и не только крестьянства, но и других постоянных и временных обитателей: помещиков, включая мелкопоместных, сельского духовенства, полиции, немногочисленной интеллигенции. Задача автора – развенчать стереотипы о прошлом, «нас возвышающий обман».Книга адресована специалистам, занимающимся историей культуры и повседневности, кино– и театральным и художникам, студентам-культурологам, а также будет интересна широкому кругу читателей.

Л.В. Беловинский , Леонид Васильевич Беловинский

Культурология / Прочая старинная литература / Древние книги