Я останавливаю время

Судья задал еще несколько несущественных, на мой взгляд, вопросов и удалился. Перерыв.

— Какой ты был бледный, когда ты пошел туда! — сказал мне Николай.

Я не стал говорить ему, каким был он. Мы сидели совершенно одни в пустом, наполненном солнцем зале. В голове беспокойные предположения: чем же это все кончится? О чем там совещается судья и с кем? Со старичком-переводчиком? Больше никого мы в этом зале не видели. И все же какое-нибудь решение должно быть. Какое?

И вот, наконец…

— Суд идет! — объявил вышедший переводчик.

Мы встали. Нас пригласили подойти к самой трибуне пред очи судьи. Он медленно поднялся и очень строго и важно зачитал решение суда:

— Суд Соединенных Штатов Америки запретил господину Лыткину Николаю Александровичу и господину Микоше Владиславу Владиславовичу въезд в Америку!

Все время, пока старичок-переводчик переводил на русский, судья не сводил глаз с меня и Николая, его лицо было непроницаемо и по нему ничего нельзя было определить. Переводя первую фразу, старичок остановился и взглянул на судью:

— Согласно Конституции, вы имеете право в течение двух с половиной месяцев обжаловать наше решение!

Как только официальная часть была закончена, судья вдруг неожиданно для нас со строгого казенного тона перешел на теплый задушевный — железная маска непроницаемости исчезла бесследно:

— Скажите, господа, сколько вам нужно времени для обжалования решения суда?

Не ожидая такого вопроса, мы растерялись, но быстро пришли в себя. На вопрос судьи я задал ему контрвопрос:

— Скажите, господин судья, сколько понадобится времени, чтобы мы успели из Нью-Йорка доехать до Сан-Франциско, там пересесть на корабль, кстати, купленный у вас, американцев, и отправиться во Владивосток? Вот это время мы и попросим у вас вместо обжалования, как вы предложили нам сделать!

— При желании это можно сделать за пару дней, но это будет дорого стоить…

Он вынул из бокового кармана пачку сигарет «Лаки страйк», протянул нам, щелкнул автоматической зажигалкой, и мы все затянулись. Выпустив дым, он, улыбнувшись, спросил:

— Два с половиной месяца достаточно вам?

Мы с Николаем пожали плечами, не зная, как реагировать на его вопрос, — то ли он шутит, то ли на самом деле… Мы не успели ничего сказать, как он выпалил:

— Вы свободны, господа! Можете идти! Добро пожаловать в Америку! — Он посмотрел на нас с нескрываемым интересом.

Мы не верили своим глазам, стояли, переминаясь с ноги на ногу.

— Скажите, господин судья, может быть, нам нужен документ, подтверждающий ваши слова?

— Америка — свободная страна! К вам больше никто не подойдет и не спросит никаких документов. Гуд бай, бойз! Соо лонг!

Судья, крепко пожав нам руки, энергично зашагал к двери. Старичок-переводчик, поклонившись, заговорил:

— Как видите, господа, все кончилось, как я вам предсказывал, — прекрасно! Теперь разрешите проводить вас на «Фери».

— Ну и ну! Как в кино! Кто мог ожидать? Такая развязка!..

— Такое даже О. Генри не снилось…

Пока мы дошли до выхода, судья вернулся на свое место на высокой трибуне:

— Кто следующий? — крикнул он…

— Пошли скорее, пока он не передумал!

Оглянувшись, мы увидели судью на его месте в уютной позе и с книжкой в руках.

В СТОРОНЕ ОТ ВОЙНЫ

Нью-Йорк, март 1943 года

Истина еще не породила ничего столь невероятного…

О. Генри

Мы неслись в густом потоке автомобилей, двухэтажных автобусов, нам навстречу двигалась громада небоскребов… Наконец, таксер припарковался на свободную для такси стоянку и обернулся к нам:

— Нижний город, сэр!

Лыткин открыл дверцу машины и спросил у оказавшегося рядом полисмена, как проехать к советскому консульству.

— Добрый день, господа! Вы из России? — просияв, полисмен объяснил нашему шоферу подробный адрес. — Красные лупят гансов — только пух летит! Поздравляю! Будьте счастливы! Счастливый путь! — вдруг сказал он по-русски и откозырял нам.

Не прошло и десяти минут, как мы подкатили к консульству.

— Ну, как Америка? Нравится? — крепко пожимая нам руки и широко улыбаясь, спросил нас генконсул Ломакин.

— Я в курсе событий, уже знаю, как вас поздравили с прибытием в Нью-Йорк! Ничего, здесь такое встречается. Ваши коллеги Соловьев и Халушаков благополучно прибыли в Бостон и обошлись без суда, они ждут вас не дождутся!

— Живы, значит, вот здорово!

— Значит, скоро увидимся!

— Мы знали, что вы должны следовать за ними, но не знали, когда и каким караваном. К сожалению, из Лондона нам ничего не сообщили. Ваши друзья страшно за вас волновались. Они отстали от своего каравана и до Бостона добирались совершенно без конвоя и охраны. Больше месяца они болтались в Северной Атлантике. Ну, а теперь, товарищи, на отдых! Вы будете жить в гостинице «Грегориан» на Тридцать пятой стрит, рядом с Эмпайром, совсем близко от ваших друзей.

И вот мы снова вместе. Все тревоги и волнения позади, даже не верится. Снова появилась надежда на большую работу, и мы ждем от Литвинова разрешения этого вопроса.