Я оставлю свет включенным

Небо хмурилось. На душе было отчего-то мерзко и пусто. Зачем ей понадобилась эта неизвестная женщина? Ладно, в первый раз она влезла по просьбе Николь, но зачем продолжает цепляться за это дело? Что ей в нем? Это вообще не ее сфера компетенции. Анжела не любила врать самой себе, поэтому призналась честно: она просто завидовала. Завидовала этой неведомой женщине с собачьей кличкой, которую ее собственная дочь успела за столь короткое время полюбить больше, чем ее.

На тропинке показалась женская фигура в странном одеянии. Женщина напоминала героиню «Алой буквы» Эстер Прин в исполнении Деми Мур. Анжела любила хорошее кино и в перерывах между кратковременными любовниками частенько коротала вечера перед экраном.

Эта странная девушка была одета в длинное платье из грубой ткани, на голове платок, из-под которого выбивались тяжелые медные пряди, падающие на бледное лицо. Волосы почти скрывали лицо женщины, но по походке и манере держать спину Анжела решила, что женщина молода. Она шла медленно, глядя перед собой, не поворачивая головы. Даже если весь мир будет против нее, такая женщина не согнет спину. Анжела сразу поняла: это та, кто ей нужен. Не отходя от окна, она принялась ждать.

Стук в дверь раздался пять минут спустя. Наверное, Роману Михайловичу хватило нескольких предложений, чтобы обрисовать этой Наталье расклад вещей. Таких, как Анжела Петровна, не заставляют ждать.

Дверь открылась, Анжела, не оборачиваясь, продолжала смотреть в окно, внезапно спохватившись, что не готова к разговору. Какая чепуха! Она – и не готова! Хотя здесь не подойдет ее обычная манера вести беседу. И взгляд сверху вниз. Она будет просто честна с ней, рассчитывая получить откровенность в ответ.

– Здравствуйте, – твердо, отчетливо поздоровалась Таша.

Анжела повернулась и уставилась на нее в упор, рассматривая ту, которая занимала все ее мысли последние несколько дней. Красива. Даже скорее так: породиста. Тонкие черты лица, белоснежная кожа, не загрубевшая от жизни в селе. Тот тип, что в литературе именуют «английской розой». Темные медные волосы оттеняют темные глаза. Такую легко представить в изумрудах где-нибудь в фойе дорогой английской гостиницы. Даже имя ее – Таша – звучало на иностранный манер. Женщина напоминала кинозвезду, снимающуюся в роли пейзанки.

– Вы имеете отношение к Англии? – без предупреждения прямо в лоб спросила Анжела.

– Имела, – пожала плечами ее собеседница и рухнула в мягкое кресло, стоявшее возле стола Романа Михайловича. У Таши ни на что не осталось сил. А тут еще нужно отвечать на вопросы этой властной женщины, вызвавшей ее на ковер. Беседовать с незнакомкой ей хотелось меньше всего, но Роман четко дал понять: от этой Анжелы зависит судьба ее детей. Она поговорит с ней, вот только сил прикидываться милой у нее нет.

– Как вы очутились здесь? – потребовала ответа Анжела.

Таша вздохнула и посмотрела в окно. Тащить и дальше груз собственных тайн не было ни сил, ни смысла. Наверняка чиновница все и так знает.

– Мой муж погиб при пожаре. Осталось четверо малолетних детей. Родители мужа наверняка бы их у меня забрали. Поэтому мне пришлось вернуться из Лондона, где я прожила почти пятнадцать лет, и поселиться здесь. В поселке когда-то жила моя бабушка.

– Но это же безумие – притащить детей в эту дыру после Лондона! – покачала головой Анжела Петровна.

– Если я не ошибаюсь, ваша дочь тоже живет в этой дыре, – не выдержала Таша и посмотрела ей прямо в глаза. Взгляд был тяжелым, к такому Анжела не привыкла. А она не промах, эта Таша. Только притворяется бедной овечкой.

– Не ошибаетесь, – не стала хитрить она, – но она здесь по другой причине. Я не могу уделять ей много времени, поэтому она живет с бабушкой, пока моя жизнь не устаканится.

– Ну вот вы и ответили на свой вопрос. Чтобы бороться за своих детей и достойно содержать их в Лондоне, мне бы пришлось вкалывать как папа Карло, и я бы тоже их не видела. А мне хотелось посвятить себя им, я им очень должна. – Таша отвела взгляд и снова посмотрела в окно, где хлестал дождь.

Некоторое время женщины помолчали, наблюдая за непогодой и каждая думая о своем.

– Моя дочь очень к вам привязалась, – сообщила Анжела после паузы.

– Она подружилась с Митей и часто к нам приходит, – преуменьшила свою заслугу Таша.

– Но говорит она именно о вас. Знаете, когда ваших детей забрали, она приехала ко мне, сорвала совещание и заставила пойти в опеку и вникнуть в это дело. Обычно она тихая и апатичная, но ради вас нарушила все немыслимые правила. Стала другим человеком.

Анжела уставилась на отражение Таши в окне и увидела, что та качает головой и улыбается.

– Нет, я тут ни при чем.

Анжела вдруг почувствовала раздражение: она что, еще будет ломаться, как второсортная актриса, умаляя свои заслуги?

– А кто при чем? – раздраженно спросила она.

– Митя. Николь влюбилась в моего… сына. И, кажется, это чувство взаимно.

– Что? – задохнулась Анжела, поворачиваясь и делая шаг по направлению к Таше.

– А что вас так удивляет? – пожала плечами та. – Вы когда сами в первый раз влюбились?