Я отведу тебя в место силы...

Брат и сестра уже ждали их. Аржан успел до этого проверить лошадей и удостоверился, что они привязаны надежно и никуда не убредут. Айсулу положила тарелки к остальному скарбу. И брат повел всю небольшую компанию вдоль берега реки, предварительно осмотревшись и запомнив ориентиры, указывающие на место их стоянки.

Закат окрасил небо над горами в разные оттенки розового и малинового, и это было очень красиво. Чимин, захвативший телефон, то и дело фотографировал, а девочка восхищенно ахала и обращала внимание брата и сестры то на какое-то дерево на противоположном берегу, то на дикую голую скалу, выступающую из воды, то на необычный оттенок листьев какого-то кустарника. И подзывала Чимина, желая, чтобы он непременно запечатлел всю эту красоту.

Аржан только тихонько хмыкал на эти восторги младшей сестренки, а Айсулу шла рядом и молча улыбалась. Ей тоже очень нравилось это место, и душу заполняло какое-то необычное, яркое чувство – не то от красоты природы, не то еще от чего.

А Чимин эмоционально реагировал на возгласы младшей из девушек и спешил на ее призывы, и послушно щелкал камерой все эти камни, деревья и небо. И сам в эти мгновения походил на большого ребенка.

Айсулу вдруг поймала себя на мысли, что следит за ним глазами и любуется им: азартным выражением лица, летящими светлыми волосами, смеющимися губами, всей его ладной фигурой, которую она так хорошо разглядела той лунной ночью. Девушке хотелось и дальше слушать его заливистый высокий смех, смотреть, как он бегает то к одному предмету съемки, то к другому.

Тем временем друзья подошли к цели своей прогулки. На противоположном, высоком берегу Кумира, который давно уже опять стал бурным и стремительным, виднелся небольшой водопад. Весь берег зарос деревьями и кустами и резко обрывался в воду, которая от близости растений казалась еще более зеленой. Примерно с середины горы вниз обрушивался поток воды, белый от яростного столкновения с большими камнями, и распадался на несколько струй, устремляющихся в русло. Шум падающей с высоты воды был прекрасно слышен на противоположном берегу, и даже гул Кумира не мог заглушить его.

Молодые люди постояли так некоторое время, поддавшись очарованию этого места, и даже Эркелей присмирела, любуясь водопадом и неподвижно застыв на одном месте.

Потом неторопливо пошли обратно.

В лесу между тем уже стало почти совсем темно, и Аржан старался держаться ближе к берегу, где еще было достаточно светло. На их поляне всё было по-прежнему: лошади спокойно паслись привязанные у деревьев, костер почти погас, и парни начали спешно подбрасывать в него ветки, чтобы осветить лагерь. Когда огонь достаточно разгорелся, Айсулу спросила спутников, не хотят ли они попить чаю? Ребята выразили согласие, и она спустилась с котелком за водой и потом, вернувшись, повесила его над костром.

Аржан предложил желающим печеный картофель, и все четверо принялись есть уже остывшие кругляши. И потом смеялись друг над другом, разглядывая испачканные в саже пальцы и рты. В итоге им пришлось спускаться к реке и умываться, все так же, со смехом.

И Чимин чувствовал себя таким молодым и таким счастливым, что судьба свела его с этими простыми людьми. Потом, когда всей гурьбой поднимались уже в полутьме к лагерю, Айсулу вдруг запнулась ногой за какой-то не замеченный в темноте камень и чуть не рухнула на землю, Чимин чудом успел подхватить ее и прижать к себе. И потом уже не отпускал, вел за руку, переплетя ее пальцы со своими и чувствуя тепло девичьей ладошки. А потом они опять сидели все четверо на бревне – Чимин между девушками – и разговаривали, глядя на огонь.

И Эркелей попросила:

- Чимин-оппа, расскажи о своих друзьях.

- Ну, ты и так, наверное, много знаешь о них, - сказал мужчина, но девочка не отставала:

- Но ты-то знаешь их все-таки гораздо лучше, чем я.

И тогда Чимин начал рассказывать о том, какие они, парни, с которыми он живет бок о бок уже больше десяти лет. Рассказал о Тэхёне, с которым они так хорошо понимают друг друга, как две половинки одной души; о Намджуне, лучшем лидере, который может только быть, заботливом и благородном; о Хосоке, который, словно солнце, освещает всю жизнь мемберов; о «Золотом Макнэ» Чонгуке, которому удавалось всё, за что бы тот ни брался. Поведал о красавце Сокджине, всегда готовом рассмешить загрустивших или уставших мемберов; о гениальном композиторе и лучшем рэпере Шуге. А еще – о менеджере Анне, русской женщине, вот уже несколько лет работавшей с ними. И о ее сыночке, чудесном Мин Юн Соке, забавном и игривом.

- Мин Юн Сок? – удивленно переспросила Эркелей? – Но тогда получается, что отец мальчика – кореец?!

Чимин улыбнулся:

- Конечно!

- А кто он? – поинтересовалась девочка.

- М-м-м… - протянул Чимин. – Ну, вообще-то это секрет…

- Я никому не скажу! – торжественно пообещала Эркелей. – Ну, скажи!

- Эркелей, не приставай! – одернула ее старшая сестра.

Чимин в темноте нащупал руку девушки и соединил их ладони. Она попыталась вырваться, но он держал крепко, и словно ничего не происходило, произнес:

- Юн Сок – сын Юнги.