Я отведу тебя в место силы...

- Убью! – повторил Эркин и, намеренно толкнув плечом Чимина так, что того развернуло, пошагал по дороге прочь.

Айсулу закрыла ладонью глаза и выдохнула:

- Он точно больной! – руки ее дрожали.

Мужчина поставил пакеты на траву и взял ладони девушки в свои:

- Ну, что ты? Что такое?

Глаза ее заблестели от слез:

- Этот идиот сказал, что убьет тебя!

- Ну и пусть говорит! Зачем ты веришь словам глупого мальчишки? – он улыбнулся, погладил ее по голове, как ребенка, а потом отер большим пальцем все-таки вылившиеся слезы, прочертившие мокрые дорожки на щеках девушки.

Губы ее дрожали, и Чимин притянул ее к себе и стал гладить по спине, утешая, негромко говоря:

- Не плачь, малышка! Все будет хорошо!

Айсулу затихла, а потом отстранилась, быстро огляделась, но деревенская улица была пуста. Отерла слезы ладонью и сказала:

- Пойдем домой.

Он подхватил оба пакета в одну руку и решительно взял ее ладонь:

- Да, идем!

Когда они вернулись домой, Алтынай все-таки заметила покрасневшие глаза дочери:

- Что такое? Что-то случилось, дочка?

- Мама, этот дурак Эркин вообще уже не понимает, что творит! – возмущено выпалила девушка.

- А что такое? Что он натворил?

- Вбил себе в голову, что я его девушка, и начал угрожать Чимину.

- Что, опять? – воскликнул Аржан.

- Да, - кивнула она.

- Доченька, ну, а разве…

- Мама, сколько можно повторять – я не его девушка и никогда ей не была!

Чимин поставил пакеты на стол, который уже вынес Аржан.

Алтынай недоумевала:

- Но ведь в детстве вы были не разлей вода…

- Мама, это было в далеком детстве! С тех пор все изменилось! Но он своим упрямым мозгом никак не хочет уразуметь, что я ему – никто! Я не собираюсь становиться ни его девушкой, ни тем более – его женой! Господи! Как он достал меня!! – и девушка, уже по-настоящему разъяренная, влетела в аил и хлопнула дверью.

Все трое переглянулись, и Аржан спросил друга:

- Что на сей раз? Чего он учудил, что сестра так разозлилась?

- Ну, знаешь, он говорил по-алтайски, я не понял. Но твоя сестра сказала, что он пригрозил убить меня, если увидит рядом с ней.

- Ах он, паразит! – вскричала Алтынай, возмущенная до глубины души. – Вот я с Шанкы-то поговорю. Она ему устроит, киллеру недоделанному! Ишь, что удумал, паршивец! – и долго еще возмущалась наглостью этого поступка парня.

Глава 17

17***

Айсулу

С самого утра, сразу после завтрака, Аржан и Шуну погнали лошадей в табун отца. Эркелей убежала к подруге, а Айсулу, убрав со стола, решила пойти к Ламаку порисовать.

- Тетушка, я пойду с Айсулу. Заодно посмотрю на вашу реку - решил Чимин, и женщина согласно кивнула:

- Конечно, дорогой! Что тебе дома сидеть…

Последнее время, находясь дома, Чимин редко прибегал к помощи умного гаджета, все, что нужно было сказать хозяйке, переводил для друга Аржан или же Айсулу, да и Эркелей, изучающая в школе английский язык, могла произнести простые фразы и худо-бедно, но понимала гостя.

Девушка достала легкий походный мольберт, который давным-давно сделал ей отец, приготовила большую картонную папку с бумагой для рисования и положила в свою холщовую сумку пачку пастельных мелков и карандашей. Сегодня она задумала поработать с цветом.

Чимин подхватил мольберт, представляющий из себя складную треногу, к двум ножкам которой крепился лист фанеры достаточно большого размера.

Молодые люди вышли за калитку и пошли по селу. Вскоре Кырлык остался позади, и они, миновав большой открытый луг, подошли к реке, причудливой извилистой лентой прорезающей лик земли. На берегах ее росли редкие деревья и почти непроходимые заросли кустов («Согра» - назвала их Айсулу). Берега были достаточно высокие. В одном месте, где пейзаж был особенно живописным, Айсулу остановилась и сказала:

- Здесь!

Чимин опустил мольберт на траву, развернув ножки так, что они образовали устойчивый треугольник, и огляделся. Противоположный берег реки был немного ниже и зарос густым кустарником. Река оживленно журчала, неся свои воды вдаль, и над всем этим местом царил такой покой, такое умиротворение, что мужчина глубоко вдохнул всей грудью свежий, сладкий от растущих вокруг диких цветов воздух и опустился на траву, сложив ноги в привычной с детства позе.

Айсулу уже достала из сумки карандаши и мелки, прикрепила к мольберту большой лист бумаги и, усевшись на колени лицом к реке, задумалась.

Чимин, сидя сбоку, любовался сосредоточенным личиком девушки, а когда она, взяв карандаш, начала быстро рисовать раскинувшийся перед глазами пейзаж, – лег на траву, положив руки под голову, и уставился в высокий голубой купол, по которому медленно двигались ослепительно белые кучерявые облака.

В траве стрекотали насекомые, негромко гудели какие-то жуки, а в один момент прямо перед лицом мужчины пролетела пестрая коричневая бабочка, едва не задев его своими крыльями.

Чимин негромко спросил:

- Айсулу, а как по-алтайски «небо»?

- Тенгери, - не отрываясь от своего занятия, ответила девушка.

- А «река»?

- Суу.

- Солнце?

- Кюн.

- Девушка?

- Кызычак.

- «Я тебя люблю»?