Я отведу тебя в место силы...

А Чимин одним прыжком подлетел к забытому на траве мольберту и, подхватив его, мощно рванул на себя свободную ножку. Та с жалобным скрипом рассталась с мольбертом и осталась в руке мужчины, демонстрируя всему миру торчащие гвозди. Парень перевернул палку другим концом и перехватил двумя руками, как меч.

Глаза обоих мальчишек стали огромными, а рты приоткрылись в немом изумлении. Но Эркин в пылу драки ничего уже не видел вокруг себя, кроме ненавистной фигуры чужака. И снова и снова бросался на него, пытаясь достать кулаками.

Словно во сне, Айсулу смотрела на друга детства (теперь уже бывшего, она ясно осознала это именно в последний момент) и как будто наблюдала сцену из какого-нибудь американского боевика, коих великое множество посмотрели они в детстве с братом и этим самым Эркином, который казался сейчас девушке абсолютно чужим незнакомцем.

И она увидела, что Чимин не просто лупит парня палкой. В его движениях проглядывала странная система, настоящее искусство боя. Лицо мужчины было сосредоточенным, каким-то даже отстраненным, он не старался причинить телу противника серьезный вред, но рубящие удары по рукам, плечам и корпусу были болезненными и очень обидными.

А Эркин уже ничего не мог сделать, он только уворачивался и вскрикивал, когда «оружие» противника в очередной раз достигало цели. Вот Чимин, кажется, решил, что с того достаточно. Он начал надвигаться на парня, заставляя его отступать назад, и в какой-то момент нога Эркина попала в незаметную в траве ямку, и он растянулся на спине, подняв руки и стараясь закрыться локтями.

Чимин остановился, навис над поверженным противником и, крутнув палку в руке и развернув ее, приставил конец с торчащим гвоздем к шее алтайца. Тот испуганно замер, стараясь даже не дышать, и только не мигая смотрел на возвышающегося над ним мужчину.

Оба парнишки, казалось, превратились в тени. Айсулу тяжело дышала, хватая воздух открытым ртом.

- Айсулу, переведи ему, - очень серьезно сказал Чимин.

- Чимин….- начала было она, но он рыкнул. – Переводи, я сказал!

- Х-хорошо… - пискнула она. А музыкант заговорил, глядя в упор на так и лежащего на траве Эркина:

- Сейчас я могу надавить чуть посильнее, и гвоздь проткнет твою шею. Ты этого хотел? – руки парня судорожно дернулись, но он ничего не предпринял, только закричал:

- Чего вы стоите, идиоты?! Задайте ему!

- А ну, стоять, придурки! – крикнула Айсулу, хотя парнишки и не думали шевелиться, пребывая в состоянии полного шока от увиденного.

А Чимин продолжал сухим, неожиданно низким, так не похожим на его обычный высокий, мягкий голос, тоном. - Никогда не считай себя сильнее противника, если ты ничего о нем не знаешь. Никогда не замышляй подлость против людей. Никогда не смей даже помыслить о том, чтобы обидеть эту девушку! – он повысил голос, но, видимо, усилием воли сдержавшись, выдохнул и продолжал. – А сейчас забирай своих друзей и уходи! Не думаю, что тебе захочется рассказать кому-то о том, что здесь произошло. Это не в твоих интересах, не так ли? – он сделал шаг назад, давая Эркину возможность подняться.

Тот встал, руки его дрожали, лицо сильно побледнело. Он подошел к валяющейся на земле бите, поднял ее и бросил приятелям:

- Пошли!

Те быстро-быстро закивали, так и не произнеся ни слова, и повернулись спиной, уходя с поляны. И тут:

- Чимин! – истошно закричала Айсулу. – Сзади!

Тот стремительно развернулся, еще успев принять на поднятую палку удар биты, которым хотел наградить его так и не смирившийся с поражением Эркин. Потом выбил ударом ноги биту из рук парня и с размаху огрел его палкой по спине. Тот вскричал, а Чимин, ловко подхватив носком ноги биту, поймал ее второй рукой и бросил по-корейски:

- Уходи, дурак! И благодари эту девушку, не будь ее сейчас здесь, – я бы разделал тебя, как орех!

Тот, конечно, ничего не понял из сказанного, но интонация была такой, что он резко развернулся и, не оглядываясь, бросился догонять приятелей.

Чимин шумно выдохнул и, подойдя к берегу, с размаху закинул в воду злополучную биту.

Айсулу упала на колени – ноги ее не держали. Чимин повернулся к ней и, увидев, в каком состоянии девушка, быстро подошел и, бросив палку на землю, опустился на корточки рядом:

- Ну, что ты, малыш? Все хорошо!.. Все уже хорошо.

В глазах ее блестели слезы, губы подрагивали.

- Чимин… - она обхватила дрожащими пальцами его лицо и пробежалась взглядом, замечая и сведенные брови, и растрепавшиеся волосы, и ссадину в уголке губ – видимо, кулак Эркина все же достиг цели. – У тебя кровь…

- Это ерунда, ничего серьезного, - успокоил он, поднимаясь на ноги и увлекая ее за собой.

Девушка порывисто обхватила его обеими руками, прижимаясь, и музыкант охнул и дернулся, а потом с шипением выпустил воздух сквозь сжатые зубы.

Айсулу испуганно отстранилась:

- Что? Где болит? – и заметила, как он прижал руку к больному боку.

- Он ударил тебя?! Покажи! – и рванула футболку, задирая, оголяя бок, на котором уже расплывался большой синяк. – Ребра?!