Я, паразит

Внимательно изучив природу впрыскиваемых частиц, они обнаружили… что это вирусные частицы! Точно так же, как тли посредством бактерий объединились с вирусами, чтобы защитить себя от атак паразитоидных ос, мои кузины-бракониды скооперировались с вирусами, чтобы удобнее паразитировать на гусеницах. Эта схема просуществовала миллионы лет и служит десяткам тысяч видов паразитоидных ос. Вот такие удивительные взаимовыгодные отношения сложились между браконидными осами и вирусами, которые, ясное дело, так и называются — браковирусы. Получается, что для распространения вируса и его передачи осам следующего поколения личинкам необходимо выжить, а для этого браковирусам нужно побороть иммунную систему гусеницы и воздействовать на ее поведение. Но я не зря ранее советовала вам с осторожностью относиться к подобным взаимовыгодным отношениям. На первый взгляд, каждый партнер, и вирус, и оса, в равной степени извлекают выгоду из своего сотрудничества, но в реальности осы-бракониды фактически одомашнили, можно даже сказать, поработили браковирус. Они сделали его неспособным размножаться вне своих яйцеклеток и вдобавок наложили руку на нужную для размножения вируса генетическую информацию, которую хранят в собственном геноме. Короче, мои двоюродные сестры впрыскивают в гусеницу щедрую порцию незрелых вирусов, секретирующих токсины только лишь для изменения клеток гусеницы, хуже того, для транспортировки токсинов самой осы! Как видите, задолго до человека мы, паразитоидные осы, уже вступили в эру биологического оружия и начали использовать вирусы как средство массового поражения иммунной системы и управления поведением.

Этот последний пример — еще одно свидетельство нашего невероятного паразитического дара, но я отдаю должное и чужому таланту, если он того стоит. Например, некоторые черви-нематоды заслужили мое уважение, одомашнивая бактерии для победы над хозяином. Несмотря на свою незначительную длину в полмиллиметра, черви нематод Steinernema и Heterorhabditis всегда готовы к войне, потому что в кармане их пищеварительной системы есть боевой бактериальный резерв, готовый к использованию в борьбе с непокорной жертвой. Эти нематоды либо ползают в поисках подходящей для сквотирования личинки или насекомого, либо устраивают для своей жертвы засаду — и тогда, чтобы достичь цели, они способны подпрыгивать на необычную высоту (5 миллиметров… что, как ни крути, соответствует их десятикратному размеру). Затем начинается атака по тщательно продуманному плану.

Сначала нематода сверлит кутикулу хозяина, чтобы проникнуть внутрь. В ответ на такое вторжение хозяин немедленно прибегает к помощи своей иммунной системы, призванной уничтожать всех врагов. Но нематоде это нипочем — благодаря своей бактериальной флоре она способна легко противостоять атакам иммунной системы хозяина. Иммунитет хозяина не очень разборчив и, заслышав сигнал тревоги, без колебаний сметает все на своем пути. И, едва он уничтожает значительную часть безвредных бактерий хозяина, нематода срыгивает собственные бактерии. Эти бактерии типа Xenorhabdus или Photorhabdus плохо переносят конкуренцию и не выжили бы в среде, густонаселенной другими бактериями. Нематода и ее бактерии работают сообща, чтобы ослабить иммунную систему хозяина, а также соорудить антибактериальный коктейль для уничтожения остатков его бактерий.

По окончании зачистки начинается праздник размножения: через десять дней полость насекомого заполняется под завязку несколькими сотнями тысяч червей и еще бо́льшим числом бактерий. Удивительно, но эти бактерии приобретают свечение, отчего хозяин делается частично люминесцентным. Красиво, но пока непонятно, зачем понадобилось это свечение. Здесь опять можно было бы говорить о примере прекрасного и успешного сотрудничества между нематодами и бактериями, но на поверку союз оказывается неравным: черви используют чрезмерное размножение микрофлоры, чтобы восстановить силы, подкрепившись своими же бактериями. Они предусмотрительно поедают не весь «домашний скот», а оставляют немного на развод, чтобы пополнить свой кишечный бактериальный запас, предназначенный для поимки следующей жертвы.