Я планировал взорвать мавзолей

Больные со стажем раскрывали тайну: в каждой психбольнице, главный врач и его окружение работают на КГБ. Здесь все просто: откажешься – не получишь работы по специальности, согласишься – будешь иметь привилегии, льготы, карьерный рост.

Петр часто навещал, – со своей скромной зарплаты выкраивал мне на передачи. Снова пили его самодельный коньяк, а я не раз спрашивал: "Где я наследил? Где? Как комитетчики на меня вышли?".

– Действительно, здесь что-то нечисто, – соглашался друг. А сам как в воду опущенный. Снова рассказывает о своих проблемах, о безденежье, о том, что Нина уходит в декретный отпуск. Закончил печальную исповедь долгами, и снова агитирует ограбить магазин. "Так, – говорит, – спланируем, что никто не узнает. Тебе же деньги тоже не лишние?" Однако я решительно отказывал Петру, успокаивал, как мог.

Бутылка сухого вина.

Время шло быстро. Через две недели меня выписали. На следующий день друг навестил меня дома. Удивлялся такому удивительному повороту судьбы, сочувствовал, успокаивал. Достал из-за пазухи бутылку сухого вина, которую мы и выпили по поводу моего "выздоровления". Сказал тост: "Пьем за то, чтобы на этом твои неприятности и странные недоразумения наконец-то кончились".

Вечером мне стало плохо. Лег спать. Только закрыл глаза, как приснились кошмары: меня душат, бьют, режут, пекут огнем. Вскрикнул от ужаса и проснулся в холодном поту. Дрожу, зуб на зуб не попадает. Жена окутывает меня одеялами, перинами. Снова засыпаю, и через мгновение на меня снова накатывается кошмарный сон, но теперь я уже задыхаюсь от жара. Одеяла и перины летят на пол, – хочется как можно быстрее освободиться от них. И так целую ночь, мой сон сопровождают ужасы, бросает то в жар, то в холод.

Утром такое ощущение, будто меня не во сне, а наяву жестоко пытали: болит все тело, кружится голова, тошнит. Встать нет сил, кушать не хочется. В таком состоянии пролежал до обеда. Через силу глотнул две ложки бульона и меня тут же стошнило. В голову лезут страшные мысли, появилось предчувствие скорой смерти. Что это со мной? Откуда взялась эта странная болезнь? – спрашиваю себя, но не нахожу ответа.

Что делать, когда смерть заглядывает в лицо? Еле дождавшись вечера, пошатываясь, побрел на свое любимое место, чтобы вдали от людей молиться Богу. Прочитал "Отче наш" и обратился к Богу своими словами: "О, мой Бог, я умираю, но не понимаю почему. Знаю дорогу к чародеям и гадалкам, но я пришел к Тебе, Творцу неба и Земли, всего видимого и невидимого. Взвесь меня и определи мой вес – может, окажусь достойным Твоей милости. Ты, Который по молитве Иисуса Навина остановил Солнце, останови мою смерть! Помилуй раба Своего, и я еще много добра сделаю Тебе и людям!". Продолжал молиться и молился так, как никогда раньше. Так как Иисус Христос на горе Елеонской.

Ночью кошмар повторился. Утром с трудом добрался до остановки, в автобусе чуть не потерял сознание. Ну, вот и поликлиника. Измерив температуру и давление, врач дрожащей рукой стала набирать номер скорой помощи.

– Может, на автобусе доеду? – предложил я.

– О, нет! – испуганно возразила она. Чувствовалось: терапевт боится, что я умру в ее кабинете.

Третья больница: инфекционная.

Отвезли в инфекционную больницу. Взяв анализы, начали интенсивно колоть антибиотики. Петр и здесь меня нашел – он был у меня дома, так вот, узнал адрес больницы. Я радовался, что могу поговорить с другом и поплакаться на такой странный поворот судьбы.

– Друзья познаются в беде – говорю ему – снова ты единственный, кто меня помнит и навещает.

Поскольку через карантин не выпускали на двор, я выбросил из окна веревку и ею поднял передачу. Поблагодарив за продукты, поделился с другом своими подозрениями. Тот в ответ назидательно:

– Действительно, здесь что-то нечисто. Это же надо – третья больница подряд! Как же может человеку не везти! А я с работы уволился. Не могу работать в компании ограниченных, эгоистичных людей. Единственным оригинальным человеком там был только ты. Без тебя скучно.

Позже еще несколько раз приносил передачи и очень радовался, что мое здоровье идет на поправку. Я понимал, что покупая гостинцы, друг тратит свою мизерную учительскую зарплату. Такое самопожертвование я очень ценил, и наша дружба постепенно становилась еще более крепкой, искренней.

Выписывая больничный, врач еще раз посмотрела мои анализы и удивленно спросила: "Так что же с Вами все-таки было?".

Я понял: она не знает, какой диагноз поставить в листке нетрудоспособности.

Наша дружба крепнет с каждым днем.