Я плюс все

Я лежу и никак не могу понять – она что, шутит? Неужели она и вправду хочет позвонить Барану? Да о чём с ним говорить?

– Алё? – слышу я Ирин голос. – Ты где?

– Я тут, – отвечаю я.

– Ну что? – спрашивает Ира.

– А кто будет звонить? – спрашиваю я.

– Давай скинемся, – предлагает Ира.

– Давай, – соглашаюсь я.

– На счёт три!.. – говорит Ира.

– Ладно, – говорю я.

– Камане, маргане, це-зи-кок! – выкрикивает Ира.

Я выкидываю вперёд кулак, то есть «камень».

– Что у тебя? – спрашивает Ира.

– А у тебя? – переспрашиваю я.

– Я первая спросила, – говорит Ира.

– У меня… «камень», – говорю я.

– А у меня – «бумага»! – говорит Ира. – Я выиграла! Тебе звонить.

– Точно – «бумага»? – не верю я.

– Точно-точно! – говорит Ира.

– Я звоню, значит? – уточняю я.

– Ты-ты! – Ира нетерпеливо постукивает ногтем по трубке.

– Не стучи по трубке, – прошу я. – У меня ухо болит.

– Ты будешь звонить или не будешь? – спрашивает Ира.

– Барану? – спрашиваю я.

– Боре, – отвечает Ира.

– Ладно… – говорю я. – А когда?

– Сейчас, – говорит Ира.

– Ладно… – повторяю я. – А какой у него телефон?

– Очень лёгкий: 2, 3, 4, 5, 6, 7! – отвечает Ира. – Позвонишь?

– Ладно… – соглашаюсь я.

– Ты потом перезвони, – просит Ира.

– Ладно… – говорю я.

Я вешаю трубку и смотрю в окно.

Северо-западно-юго-восточный ветер упрямо бьётся в стекло, и, наверное, не только в наше…

Досрочно выпущенный

Я начал набирать цифры: 2… 3…

Палец сорвался.

Я снова принялся крутить диск: 2… 3… 4…

Вдруг замок входной двери щёлкнул и в коридоре появился папа.

Папа вернулся с работы!

– Папа?! – закричал я. – Это ты?!

– Да! Я! – крикнул папа. – Сейчас и мама придёт! Она с тётей Верой разговаривает!

Тётя Вера – мама Женьки-Пузыря – лю бит кого-нибудь подловить в подъезде и по болтать. Значит, мама не скоро появится.

– А почему вы так рано пришли? – раду юсь я.

– Сегодня короткий день! – кричит папа из ванной. – Завтра же праздник!

– Какой праздник? – кричу я.

– Восьмое марта!

Папа появляется с полотенцем в руках:

– Международный день всех девочек!

– Ой, – пугаюсь я. – А что я подарю маме?

Папа говорит:

– Ну ты даёшь!

Я говорю:

– Что же делать?

Папа смеётся:

– Вот это да! Какое Восьмое марта в конце сентября?!

– Папа!!! – возмущаюсь я.

– Один – ноль, – веселится папа.

Мне хочется повозмущаться ещё, но тут раздаётся телефонный звонок.

– Ну как? – спрашивает Ира. – Поговорили?

– Да нет ещё, – отвечаю я. – Папа с работы вернулся.

– А-а, – медленно произносит Ира. – Жаль… Ну ладно… А ты потом позвонишь?

– Конечно! – говорю я. – Обязательно позвоню!

– Ну ладно… – говорит Ира. – А хочешь, не звони.

– Да, – быстро отвечаю я. – Конечно! Не надо звонить! Это самое правильное!

– Почему? – спрашивает Ира.

– Потому что… – отвечаю я. – Не знаю… Мы ведь даже и не враги с Бараном.

– А разве у тебя есть враги?! – удивляется Ира.

– Я не знаю, – я пожимаю плечами. – Вроде бы нет…

«Наверное, нет у меня врагов… Баран не враг… – думаю я. – А разве это плохо?»

Но я больше ничего не говорю Ире. Пришла мама, и мы попрощались до вечера…

Мама принесла кучу всего: моё любимое «Юбилейное» печенье, тридцатитрёхпроцентные сливки, которые можно взбить и кушать с персиковым джемом, кукурузные хлопья, плавленый сырок «Дружба»!

– Гошенька, как ты? – спросила мама и поцеловала меня в лоб.

– Нормально, – я прижался к тёплой маме и искоса поглядел в окно.

Там бушевала осень.

– Будешь печёную картошку? – спросила мама.

– С чесночной подливкой! – сказал я.

– Нет-нет, с подливкой пока нельзя! – запротестовала мама.

– Ну мам! – я чмокнул маму в нос. – У меня уже всё прошло!

– Покажи горло! – приказала мама.

– А-а-а! – я продемонстрировал маме свои опавшие гланды.

– Так и быть, – вздохнула мама. – С чесночной подливкой. Только ложечку! Не больше. Да?

Мама отправилась на кухню.

И папа за ней – помогать чистить картошку.

– Этот вернулся, – сказал папа маме. – Баранов. Выпустили досрочно.

– Ой, – мама перебила папу. – Я же забыла сказать! Бурнашова распространяла билеты в цирк! Я взяла четыре!

Они говорили громко, поэтому я слышал всё. Даже за звуками льющейся из крана воды.

– Четыре? – рассеянно переспросил папа. – Почему четыре?

– Нам троим и той девочке – Ире! – объяснила мама.

«Ире?! – смутился я. – Зачем Ире?!»

– Понятно… – сказал папа и добавил что-то странное: – Всё, хватит! Я за себя не ручаюсь! Мне надоело строить из себя мягкотелого интеллигента!

«Мягкотелого интеллигента?! – удивился я. – Да у него такие мускулы! Он любого уложит!»

– Ну что ты такое говоришь? – ласково сказала мама. – Зачем? Выбрось из головы… Мы тебя любим… Мы тебя так любим! Забудь… Не надо!

– Что не надо?! – рассердился папа.

– ВСЁ ЭТО НЕ НАДО! – по слогам произнесла мама.

О чём они говорят?! Кто такой Баранов?! Ещё один Баранов! Сплошные Барановы: Баран, которого, как выяснилось, зовут Борей, его сестра, моя одноклассница Галя Баранова, и… досрочно выпущенный Баранов. Кто это? Откуда его досрочно выпустили?

Моя рука непроизвольно тянется к телефонной трубке.

2, 3, 4, 5, 6, 7.

Раздаются длинные гудки, потом хриплый голос:

– Алло-о? Кто-о?!

– Здравствуйте, Борю можно? – говорю я.

– Ну-у, – мычит Баран. – Кто-о?

– Это Гоша, – говорю я.