Я (почти) в порядке

По его возвращении в Блум Рая ненадолго положили в психиатрическую больницу. Психиатр, которого нашли родители, считал, что ему лучше всего будет пройти специализированное лечение, и Рай охотно согласился. После выписки он поселился там же, в Нашвилле, и работал в ультрамодном новом ресторане, где еду подавали на разделочных досках и имели в ассортименте более двадцать видов пива местного производства. Завсегдатаями там были хипстеры, туристы, профильные специалисты и любители музыки кантри, которые с радостью платили пятнадцать долларов за крошечную порцию томленой листовой капусты с беконом.

Его часто навещали родители. Приезжали в город и Хантер с Саванной. Рай держал на руках их дочку и тихим голосом, чтобы не напугать ее, рассказал им все про Талли и вечеринку в честь Хеллоуина. Как тот уик-энд изменил его намерения и чувства.

Дочку Хантера и Саванны звали Дейзи Кристина.

* * *

У него в мобильнике до сих пор были фото их двоих, которое сделала Талли, и ее самой. Была там и их фотография, снятая кем-то на вечеринке у Лионела. Он подумывал оставить их в мобильнике навсегда. Ему нравилось забывать про них, потом вспоминать. Временами он искал в Гугл Талли, но почти ничего не находил. Искал он и Лионела. Нашел газетную заметку, когда Лионела выписали из больницы, хотя сам тогда был на связи с Талли, и она ему об этом написала. После Нового года была еще статья о том, как Лионел посетил торжественное открытие чего-то и еще одна летом в «Архитектурном дайджесте» о его огромном экстравагантном доме. Лионел, беременная Зора и Ривер сидели на длинном замшевом диване и улыбались в камеру. Рай тут же пошел и купил себе этот номер журнала и там внимательно прочитал про дом, в котором был, – теперь он казался приснившимся на Хеллоуин. Упоминался в статье и несчастный случай, вместе со словами Лионела, что друг сестры практически спас ему жизнь. После Хеллоуина Рай и Лионел иногда переписывались и говорили по телефону, и в самом первом разговоре Лионел сказал, что знает, кто он на самом деле, но ему это до лампочки – Рая он считал другом на всю жизнь.

* * *

После праздников Лионел позвонил Раю и спросил, не подумывает ли тот открыть собственный ресторан. Они долго проговорили о том, как Лионел с удовольствием поможет ему – когда он будет готов и если будет готов вообще – и станет одним из инвесторов. Лионел выдвинул идею для Рая открыть еще один ресторан на берегу озера или создать сеть передвижных закусочных. Благодарный Рай буквально оцепенел и пообещал Лионелу, что тот будет первым, кому он позвонит, когда настолько приведет мысли в порядок, чтобы можно было затевать что-то крупное. А когда они говорили в последний раз, Лионел напомнил Раю, что у того имелось постоянно действующее приглашение приехать в Луисвилл и остановиться у Лионела, но Рай в ответ промолчал. «Архитектурный дайджест» он держал возле кровати в своей новой уютной квартирке, и еще купил свечу с ароматом, как у Талли. Он ее не зажигал – просто любил открывать и нюхать.

* * *

В отношении Талли он тоже залег на дно, считая, что так будет лучше и поможет ей жить дальше. У нее была хорошая жизнь, и он переживал, что темнота его жизни проглотит ее. Ему нечего было ей предложить, а у нее было всего так много. К тому же кто они друг другу? Друзья? Случайные знакомые? Две человека, которые встретились и провели вместе безумный, странный уик-энд? Что-то большее? Вообще никто? Была весна, они не виделись с того воскресенья после Хеллоуина. И каждый раз, когда он брал мобильник, чтобы ответить ей, внутренний голос говорил ему, что время для этого неподходящее.

Думал он о ней каждый день. Старался не терзаться тем, встречается она с Нико или с кем-то еще. Он не понимал, была ли это ревность, но было очень на то похоже. Как долго он считал, что все не важно? Как он мог? Однако он знал, что Талли важна. Ее доброта, терпение и готовность прощать изменили его жизнь, заставив его дорожить ею.