Я подарю тебе меч (СИ)

Над ними уже кружили первые редкие снежинки, они таяли от теплого дыхания, но постепенно снег становился плотнее и гуще, налипал на сапоги, заставлял замедлять шаг. Но они упорно шли до самой темноты. Джон был готов идти и дальше — то и дело касаясь разумом Призрака, он видел почти так же ясно, как днем, но Игритт вдруг дернула его за рукав.

— Я дважды чуть не улетела головой в сугроб. Я-то не оборотень. А спать и тебе надо.

Стоило остановиться, и Джон почувствовал страшную усталость. Тропа, по которой они шли, уже полностью скрылась под снежными сугробами. Даже с чутьем Призрака найти дорогу в темноте было непросто. Подошел Бенджен; шаг его был по-прежнему тверд, но дыхание, тяжелое и неровное, выдавало, что и он утомлен.

— Привал?

— Привал, — кивнул Джон.

Они разгребли снег на выбранном для ночевки пятачке, защищенном от ветра сухостойными соснами и плотным кустарником, и развели костер. Припасов осталось совсем немного. Они съели по горбушке черствого хлеба и паре полосок сушеного мяса; потом Бенджен с Джоном срубили одну из сосен и добавили в костер бревна, чтобы горел ровно и долго. Дядя принялся точить меч. Игритт клевала носом, завернувшись в меха, Джон уже думал прилечь рядом с ней, с наветренной стороны от костра, как вдруг Призрак насторожил уши. Белый лютоволк редко подавал голос, разве что рычал еле слышно, но теперь во всей его позе сквозила тревога: голову он вытянул вперед, хвост оттянул назад, и застыл, выжидая. Джон потянул меч из ножен. Бенджен, глядя на него, тоже вскочил с оружием в руках.

— Иные? — спросил он одними губами. Игритт отбросила шкуру и схватилась за топор.

— Нет, — Джон покачал головой. — Не знаю, кто, пока. Но не ходоки и не упыри, на них бы Призрак реагировал совсем по-другому…

Не успел он договорить, как из-за деревьев появились волки. Четыре серых зверя вышли один за другим и чинно расселись, стараясь держаться подальше от костра и людей. Они казались бы большими, не будь тут лютоволка, который вдвое превосходил размерами самого крупного из них. Один из волков коротко и приглушенно провыл, будто испрашивая разрешения приблизиться. Призрак махнул хвостом, его напряженность исчезла. Джон тоже расслабился, разглядев волков. Одного, по крайней мере, он знал хорошо: Серую Шкуру, зверя Хаггона. Трое других, скорее всего, принадлежали Варамиру, его ученику. Маленький и невзрачный, как мышь, он был уже сильным оборотнем и контролировал сразу трех зверей. Подобное не запрещалось, но Джон, встречая эту троицу на сходках оборотней, каждый раз удивлялся про себя. Волки — гордые звери, и привязать к себе трех сразу было, как жениться одновременно на трех женщинах. Далеко не каждый волк такое потерпит.

Джон опустил меч на шкуры.

— Это свои. — Он был бы рад встрече со старым охотником, хотя его ученика и недолюбливал. Но, всматриваясь в темноту леса вокруг них, он смутно различал только одну движущуюся к ним фигуру.

— Где Хаггон? — вырвалось у Джона, когда Варамир приблизился к костру.

— И я рад тебя видеть, Джон, сын Молодой Волчицы, — Варамир чуть улыбнулся. Он кутался в плащ, сшитый из беличьих шкурок, из-под плаща выглядывала рукоять костяного ножа. — И тебя, поцелованная огнем охотница. — Игритт все еще сжимала топор и глядела на него настороженно. Бенджен с глухим звуком вложил меч в ножны, Варамир бросил на него косой взгляд, не удостоив приветствия, и снова повернулся к Джону: — Молодая Волчица послала меня к вам на помощь. Твоя мать беспокоится о тебе.

— Почему тебя? — это прозвучало враждебно, Джон понимал, но ничего не мог с собой поделать. Варамир был ненамного старше его самого, но говорил так, будто Джон был несмышленышем, неспособным и шагу ступить, не цепляясь за материнскую юбку. Неужели Лианна доверилась именно ему?.. — Почему не Хаггона?

Маленькие водянистые глазки уставились на него в упор.

— Нас обоих. Но путь наш был полон опасностей, и, увы… — он развел руками. — Могу я сесть у вашего костра?

— Конечно, — Джон почувствовал, как его щеки потеплели. Как ни был неприятен ему Варамир, закона гостеприимства никто не отменял. Игритт уже вытащила одну из шкур и расстелила перед ним.

Джон внимательно смотрел, как Варамир садился, отмечая все его движения, слишком медленные и осторожные, и то, как он прижимал руку к своему боку, будто оберегая больное место.

— Ты ранен? И что с Хаггоном?

Варамир протянул руки к костру, и Джон заметил, что они слегка подрагивают.

— Мертв. Увы.

В груди похолодело. Хаггон был человеком мудрым и добрым, и всегда с готовностью вызывался помочь молодым и неопытным оборотням, какими когда-то были и они с матерью. Трудно было поверить, что его больше нет. Впрочем, не совсем так, поправил себя Джон. Пришел его черед начать вторую жизнь в своем волке. Но эта мысль не утешала.

— Как это произошло? — спросил Джон хрипло.