Я подарю тебе «общак»

– Вон, впереди по улице серебристая «десятка» с ментами. Думаю, ты знаешь, что делать.

– Не впервой, – заверил мужчина и удалился так же, как и пришел.

Еще через минуту подъехал Стрелок на вишневой побитой «Мазде». Пересев к ним в машину, он поинтересовался, что за тема.

– А тема такая, Шарль-Анри, видишь серебристую машину? – указал ему Алекс на улицу, забирая одну из раций. – Когда она поедет, сядь ей на хвост. Будешь докладывать, куда она движется и что происходит. Задача, по-моему, достаточно простая. Давай рации проверим. – Щелкнув тумблером питания, он переключил рацию на передачу и забубнил: – Прием. Как слышно… Прием… – Все звуки отражались на рации Стрелка. – Что ж, неплохо, – заключил, в конце концов, Алекс. – Если вопросов ко мне нет, дуй к себе в машину и жди, когда эти черти поедут.

– Да, мой генерал, – фыркнул Стрелок и вышел из машины, хлопнув дверцей.

Алекс проводил его взглядом. Теперь оставалось только ждать.

После визита следователя Виктор Андреевич некоторое время просто сидел в кресле в состоянии ступора. Он чувствовал себя загнанным в угол. Ему даже и в страшном сне не могло привидеться, что когда-нибудь заявятся люди и будут так основательно копаться в его делах. Следователь выглядел упертым, такому даже взятку не предложишь. Вернее, предложить можно, но толку не будет, скорее, наоборот, взятка только осложнила бы дело. А так, может, менты ничего еще и не найдут. Да и насколько велико его преступление… В конце концов, он ведь никого не убил. Подумаешь, приторговывал музейным хламом, ну, еще запускал руку в бюджет. Да кто сейчас без греха? И все из-за какой-то серебряной статуэтки, которая, по большому счету, годна лишь на переплавку.

Стряхнув с себя оцепенение, директор музея сгреб со стола мобильный телефон и набрал номер Кано. Его надо было предупредить. Может, он что и посоветует, у него столько связей, подумал Гашников, слушая длинные гудки.

Затем гудки оборвались, и трубку наполнил баритон авторитета:

– Да, слушаю.

– Эдуард, тут у меня возникли некоторые проблемы. Может, ты мне что посоветуешь? – заученно выговорил директор музея.

– Валяй, выкладывай. Советы давать я люблю и даже денег за это не беру, – хмыкнул Кано.

– Следователь приходил. Его очень интересует та статуэтка из серебра, которую я тебе в прошлом году продал. Ты потом мне дубликат принес. Как бы это все не всплыло.

– Ну, поскольку ее сперли, значит, не всплывет, – весело ответил Кано, – эти залетные фраера в «ментовку» не побегут, не заявят, что украли подделку.

– Да, но мы еще много дел провернули, – напомнил ему Гашников, – я тебе почти полмузея сплавил.

– Знаешь, это уже твои проблемы. Крутись как хочешь, надо было бумаги как следует оформлять, – резко ответил Кано.

– Да, согласен, буду крутиться, – заверил Гашников. – Я просто хотел спросить, нет ли у тебя знакомых, которые могут надавить на следака, чтобы отстал?

– Знакомым платить надо, – пояснил Кано, – только не в этом заморочка. Я твоего следака хорошо знаю. На него не надавишь – барбос конкретный, совсем без башни и прет как танк.

– Черт! – вырвалось у Гашникова. Он так и знал.

– Ну, у меня есть человечек, который совершенно официально может выдать заключение госэкспертизы, что вся твоя туфта – подлинники. Только стоить это будет столько, что, даже если ты все продашь вместе со зданием музея, с народом и собственной почкой в придачу, все равно не хватит.

– Короче, попал, – дрогнувшим голосом произнес директор музея.

– Да, попал, но не парься. Много тебе не дадут, пару лет условно – это в самом крайнем случае. Могу хорошего адвоката посоветовать, мне как-то очень помог.

– Спасибо за участие, – недовольно буркнул Гашников.

– А что, что-то не нравится? – холодно поинтересовался Кано.

– Нет, что ты, я не хотел тебя обидеть. Все нравится, просто мне очень хреново, – торопливо объяснил Гашников, зная, что шутки с авторитетом плохи.

– Ты, главное, фильтруй базар, – посоветовал Кано. В его голосе звучал металл. – Короче, как бы там ни повернулось, упаси тебя бог меня засветить. Извивайся гадом, но меня не упоминай никаким боком, иначе тебе – вилы. Проснешься утром, а голова в тумбочке. Знаешь ведь, я не шучу. Этот следак давно меня хочет достать. Он будет давить, но ты помни мои слова.

– Да, я все понял, – пролепетал вконец испуганный Гашников.

– Тогда бывай, – бросил Кано и положил трубку.

– Твою мать! – воскликнул Гашников, глядя на замолчавший сотовый. Он думал, что получит помощь, но все стало только еще хуже. – Твою мать, – снова выкрикнул он и, вскочив, нервно закружился по кабинету.

Он сам не знал, что ищет. Сознание путалось. В голове вновь и вновь прокручивались слова «условный срок». Да кому он потом нужен будет с условным сроком? Вся жизнь под откос. И ладно бы из-за чего-то стоящего. Другие миллионами воруют, и ничего. Схватившись за голову, он посмотрел в окно на кровавый закат, и на сердце стало совсем тоскливо. Что делать? Помучив себя еще с полчаса, он все же решил поехать домой, но тут зазвонил сотовый. Гашников с облегчением увидел, что это жена, и ответил: