Я подарю тебе «общак»

Захар Петрович поднял глаза на вошедшего Артема Лукашина и спросил:

– Ну, что, какие новости? Что эксперты говорят?

– Зафиксирована подделка книг специального учета музейных предметов из драгоценных металлов и драгоценных камней, – прочитал выдержку из заключения Лукашин и положил документы перед шефом на стол. – Короче, грешен Гашников, крал вверенное ему историческое наследие и распродавал направо и налево. Пробили его банковские счета и счета жены – на них значительные суммы, которые так просто с зарплаты не накопишь. Думаю, большую часть пропавшего из музея надо искать у вашего знакомого Кано. Он, наверное, и являлся заказчиком ограбления.

– Эй, погоди, а французы? – напомнил молодому горячему сотруднику Антонов. – Почему он нанял французов?

– Да это вовсе и не французы, а урки, – возразил Лукашин, плюхнувшись в кресло. – Заучили текст да сыграли роли.

– Не гони лошадей, – с хитрой усмешкой посоветовал ему Антонов. – Дело он раскрыл за пять минут! Ай да молодец!

– Ну, а что не так? – с непониманием спросил Лукашин. – По-моему, все логично.

– Я сегодня был у знакомой в лингвистическом центре и показал ей запись ограбления, – пояснил Антонов. – Она сказала, что, по крайней мере, трое из грабителей – чистокровные французы. У двоих произношение, характерное для жителей Парижа – франсийский диалект, а один из района Марселя или с Корсики – итальянский диалект. Он много жестикулировал, причем опять же жесты, характерные для французов либо для жителей Европы, но никак не для России. – С довольным видом следователь наблюдал, как от удивления вытягивается лицо у молодого коллеги. Чтобы добить его окончательно, он сунул диск в DVD-проигрыватель, включил запись с камеры наблюдения на кабинетном телевизоре и стал комментировать:

– Вот, Артем, обрати внимание на их жестикуляцию. Когда-нибудь видел, чтобы наши урки так делали? Вот этот жест – провести 2–3 раза внешней стороной пальцев правой руки по правой щеке – знак собеседнику, что он повторяется или слишком много болтает, или просто надоел своими разговорами. Вот еще похожий жест – сжимать в кулак все пальцы правой руки, кроме большого, повернуть руку этим пальцем вниз и два раза сделать движение сверху вниз – это значит: «Хватит, заткнись, надоел».

– Точно? – с сомнением протянул Лукашин.

– Точнее не бывает. Она – эксперт, и если что-то говорит, то это железно, – заверил его Антонов и продолжал: – Но самое интересное, что главарь налетчиков определенно русский. Это тоже понятно по произношению и по жестикуляции. Он, судя по всему, давно живет во Франции, так как отлично понимает своих коллег. Далее могу изложить свои мысли на этот счет… Главарь из местных, он хорошо ориентируется в городе, и у него здесь есть связи. Без всего этого он бы не смог так четко организовать ограбление. Я сделал запрос в УФМС по поводу граждан Франции, въехавших на территорию нашей области, но никого подходящего под описания налетчиков не нашлось. Однако это не значит, что они не могли въехать в страну по подложным документам.

Нам противостоит хорошо организованная банда профессионалов. Придется поднапрячься. Твоя версия, что это Кано организовал ограбление, конечно, мне нравится, потому как я терпеть не могу этого урода, но, к сожалению, на этот раз ты ошибся.

Лукашин задумался и пробормотал:

– Надо потрясти местных братков, узнать, может, у кого кореш из Парижу вернулся.

– Давай займись этим, хорошая идея, – похвалил Антонов.

– Хорошо, – кивнул Лукашин и вдруг вспомнил: – Да, я, как вы велели, подключил к делу средства массовой информации, передал описания украденных вещей в газеты и распространил среди антикваров. Теперь осталось ждать вестей.

– Нет, ждать нам некогда, – возразил Антонов, – будем двигаться вперед. Сейчас первостепенная задача – раскрутить директора музея. Сегодня после разговора со мной он связывался с Кано, но тот отказался помогать и попросту послал его. Если сейчас как следует прижать Гашникова, думаю, он расколется. Самое плохое, что сегодня опера вели его машину, но потеряли из виду. Машину потом нашли у моста через Кривой овраг пустую. Гашников исчез, боюсь, его кто-то перехватил. Если его убьют, нам будет очень сложно доказать, что он был связан с Кано и продавал ему музейные экспонаты.

– Так это что, Кано решил устранить опасного свидетеля? – удивленно спросил Лукашин.

– Нет, сомневаюсь, это было бы слишком даже для такого отморозка, как Кано. За кражу музейных экспонатов не убивают. Если нанять толкового юриста, дело развалится еще по дороге в суд.

– А может, это французы его похитили? – неожиданно предположил Лукашин. – Вдруг они не нашли то, что искали в музее?

– Вполне возможно, – пожал плечами Антонов. – Главное, чтобы он остался жив и потом нам все рассказал.

В дверь постучались, и в кабинет заглянул взъерошенный Баранов:

– Привет всем! – Закрыв за собой дверь, он прошел к столу и положил перед Антоновым сверток.

– Что это? – покосился на него следователь.