Я! Помню! Чудное! Мгновенье!.. Вместо мемуаров

– С одной стороны, я бы должен был «послать его», но не хотелось портить отношения. Все – таки работодатель. И я при скоплении народа и того, кто талдычил, мол, все это – фотографии, часа два сидел и рисовал…

– Народу, естественно, понравилось.

– Понравилось. Очень. А в конце я взял – и раз, все стер…

– И какая была реакция?

– Ну, какая реакция? А – а – ах! Однажды подобный случай у меня был еще в Питере, в годы «перестройки». Один ресторатор попросил сделать оконный витраж. Договорились о сумме, прямо скажу, весьма скромной по тем временам. Я сделал красивый витраж. Заказчик начал торговаться: «Не могу столько заплатить, соглашайся на меньшую сумму…» Я заартачился. И тогда он привел «аргумент»: «Слушай, у меня такое может делать любой официант…»

Я готовую работу взял осторожно в руки, приподнял ее и «отпустил на волю». «Ладно, – говорю, – пускай твой официант рисует». Стекло упало, разбилось. Жалко было невероятно. А на душе приятно стало. А потом, тоже в Питере, меня нашел другой человек. И тоже попросил написать… для зоомагазина рыбок. Я, конечно стал отказываться. Не занимаюсь, – говорю, – ни рыбками, ни футболками, ни сувенирами… Потом глянул на него и думаю: «Надо же, рыбку ему нарисуй. Тут перестройка, тряпки, «варенки», футболки, бандиты… А этому рыбка нужна. А животных, должен сказать, я о – о – очень люблю. И написал «рыбку». Он мне заплатил, как и договорились. А потом обнял картину, прижал к себе и говорит: «Я ее дома повешу!»

Но – снова об истории с тушью. Можно сколько угодно «вертеть» головой, думу думать, что – то изобретать и… ничего не получится. Потому что у художника должен какой – то взрыв случиться, кураж некий … И – он должен быть один. Это очень важно. Раньше, когда работал, я слушал музыку: Бах, Шопен… мне казалось, что это меня поднимает. Никуда это не поднимает, я просто бросаю все и сижу слушаю, наслаждаюсь. А тут я был один! И один на один с материалом я придумал технику и написал работы, о которых мы с тобой сейчас говорим.

Когда мы с женой переехали из Бостона в Сан – Франциско, у меня уже было несколько готовых тушей. Мы стали искать, куда их можно пристроить. И нашли одну европейскую галерею, владелица ее была родом из Бельгии, Кассандра Керстинг. Позвонили ей и предложили эти графические работы. Она сказала: «Привезите одну, посмотрю». Мы привезли десять. Она взяла их все и заодно попросила показать, как это технически делается. Как тушь течет, какую нужно брать бумагу. Я ей все подробно растолковал. На следующий день Кассандра позвонила: «Все, – говорит, – получается, только не получается широкий мазок. Объясни, чем ты его делаешь?». Я: «Ну, это все равно чем делать, это может быть бизнес – карточка, может быть кредитная карточка, кусок картона, что угодно… Главное, чтобы тушь, пока она еще свежая, текла». «Сейчас попробую, – обещает Кассандра»… Звонит снова: «Взяла свою визитную карточку – не получается!» «Забыл, – говорю, – Кассандра, сказать, что визитная карточка должна быть моя»…

Как – то очень мне захотелось что – нибудь вылепить из глины, ну, страсть, как захотелось. А глины не было. Не было – и все тут (мы тогда только – только приехали в Америку). Была, в большом количестве, бумага. Я ухватил кусок бумаги и стал лепить. Я видел глину, я ее чувствовал и из глины лепил…

– И вылепил. Эти твои трехмерные бумажные картины сегодня широко известны. Значит, вот как они родились…

– Да, из безденежья и страсти…