Я – посланник

Моя рука нежно накрывает ее. И легонько поглаживает. В такие мгновения я искренне молюсь, чтобы после смерти души могли найти друг друга. Чтобы Милла встретила – там – настоящего Джимми. Я молюсь об этом.

– Глава шестая, – громко читаю я. – «Мистер Хиндли приехал домой на похороны и, что нас крайне удивило и вызвало пересуды по всей округе, привез с собой жену…»[16]

В понедельник я весь день провожу за рулем. Пассажиры садятся один за другим, и у меня даже получается аккуратно прошмыгивать между машинами. Таксистов не очень-то любят, и я стараюсь не сердить остальных водителей. Сегодня у меня выходит.

Без чего-то шесть я прихожу домой, мы со Швейцаром едим, а около семи я уже стою у дома Одри. На мне лучшие джинсы, ботинки и старая красная рубашка, выцветшая до оранжевого цвета.

Одри открывает дверь, и я чувствую запах духов.

– Вкусно пахнешь.

– Спасибо за комплимент, сэр. – И она важно протягивает мне руку для поцелуя.

На ней черная юбка, красивые выходные туфли на каблуке и песочного цвета блузка. Все детали костюма идеально подходят друг к другу, волосы заплетены в косу, только несколько прядей спадают на щеку.

Мы идем вдоль улицы – под ручку.

Сообразив, как выглядим, начинаем хохотать.

– Ну, от тебя так приятно пахнет, – повторяю я. – И вообще, ты сегодня прекрасно выглядишь.

– Ты тоже, – замечает Одри и после некоторого раздумья добавляет: – Несмотря на эту чудовищную рубашку.

Я осматриваю себя:

– Жуть-кошмар, да?

Впрочем, Одри не возражает против этой детали моего костюма. Она пританцовывает, чуть не пляшет, так ей хорошо.

– Что же мы будем смотреть?

А я пытаюсь не выглядеть слишком самодовольно. Потому что выбранный фильм – ее любимый.

– «Хладнокровного Люка».

Одри застывает на месте, и лицо ее озаряется такой неземной красотой, что я чуть не плачу от восторга.

– Боже, Эд. Ты превзошел себя.

Последний раз я слышал это выражение от Марва, когда он пытался подковырнуть официантку Маргарет. Однако сейчас это сказано без всякой иронии.

– Спасибо, – коротко отвечаю я, и мы идем дальше.

Вот уже и поворот на Ариэль-стрит. Одри все еще держит меня под руку. Жалко, что кинотеатр так близко…

– А, вот и вы! – восклицает Берни Прайс и выбегает нам навстречу.

Он в полном восторге. Честно говоря, я думал, мы найдем его посапывающим в кресле.

– Берни, – церемонно говорю я, – позволь представить тебе Одри О’Нил.

– Очень приятно, Одри. – Берни улыбается во весь рот.

Одри идет в туалет, а старик радостно оттаскивает меня в сторону и шепчет:

– Красавица, просто красавица!

– Да, – важно соглашаюсь я. – Это точно.

Я покупаю лежалый попкорн – точнее, пытаюсь это сделать, потому что Берни ни за что не желает брать с меня деньги.

– Нет! Ни в коем случае!

Мы идем и садимся рядом с тем местом, откуда вчера я смотрел «Касабланку».

Берни выдал нам по билету.

«Хладнокрооооовный Люк», 19.30.

– У тебя тоже «о» больше, чем нужно? – улыбаясь, интересуется Одри.

Я смотрю на билет и смеюсь шутке Берни. Чудесный, чудесный вечер, лучшего и желать нельзя.

Мы сидим и ждем, и вскоре по окну проекторской стучат, слышится приглушенный голос:

– Ну? Готовы?

– Да! – разом откликаемся мы и поворачиваемся к экрану.

Фильм начинается.

Надеюсь, Берни смотрит на нас сверху, из своей комнатки с проектором, и вспоминает счастливые мгновения молодости.

Полагаю, он поверил, что Одри – моя девушка. Глядит, наверное, с умилением на две фигуры перед экраном – два темных силуэта.

Ну что ж, послание – оно у меня за спиной.

Я его доставил. Правда, лица Берни не видно, но не беда – я увижу счастливых людей на экране.

Да, будем надеяться, что Берни счастлив.

И что воспоминания его приятны.

Одри тихонько напевает под музыку, и в этот миг даже я верю, что она – моя девушка.

Сегодняшний вечер – для Берни. Но и мне достался маленький кусочек счастья.

Мы с Одри смотрели этот фильм, причем не один раз. Очень уж хороший. Диалоги знаем наизусть, можем их с персонажами проговаривать, но молчим. Просто сидим и наслаждаемся. Здорово, что в зале пусто. И здорово, что Одри рядом со мной. Мне нравится, что, кроме нас, здесь нет никого.

«Только ты и твоя девушка» – так ведь сказал вчера Берни? И тут же понимаю: этим вечером Берни не должен сидеть там, наверху, в одиночестве.

– А давай попросим Берни спуститься сюда к нам? – шепчу я Одри.

Она, естественно, не возражает:

– Да, конечно!

Перебравшись через ее ноги, я иду наверх, в проекторскую. Берни мирно спит, но я осторожно касаюсь его плеча:

– Берни?

– А? Да, Эд? – с трудом выныривает он из усталой дремоты.

– Мы с Одри тут подумали… – бормочу я. – В общем, нам было бы приятно, если бы вы спустились и посмотрели кино вместе с нами.

Он подается вперед в кресле, протестующе размахивая руками:

– Нет-нет, ни в коем случае! Ни за что! У меня здесь полно дел, а вы, такая красивая молодая пара, вы должны сидеть там одни! Ну, – подмигивает он, – сами знаете для чего – темнота, вы вдвоем…

– Берни, – продолжаю упрашивать я. – Ну пожалуйста, мы были бы очень рады…

– Ни за что! – упирается намертво старик. – Не могу, и не просите.