Но человек намного значительнее этих двух бесконечностей, ибо хоть он и песчинка в космосе, хрупкий тростник, но тростник мыслящий. Не нужно тяжести всей Вселенной, пишет Паскаль, чтобы его раздавить; облачка пара, капельки воды достаточно, чтобы его убить. Но пусть Вселенная и раздавит его, человек все равно будет выше своего убийцы, ибо он знает, что он умирает, и знает превосходство Вселенной над ним. Вселенная ничего этого не знает.
Итак, заключает Паскаль, все наше достоинство в мысли. Вот в чем наше величие, а не в пространстве и во времени, которых мы не можем заполнить. Постараемся же мыслить, как должно.
ДВЕ ЭПОХИ В ЖИЗНИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА
М. Бубер в своей книге «Проблема человека различает в истории человеческого духа эпохи обустроенности и бездомности. В эпоху обустроенности человек живет во Вселенной, как дома, в эпоху бездомности — как в диком поле, где и колышка для палатки не найти. Так, в античности человек мыслится находящимся в мире, мир же в человеке не находится. Человек — просто часть мира, вещь наряду с другими вещами, вид наряду с другими видами. Человек — обладатель собственного угла в мироздании — не в самых верхних его этажах, но и не в нижних, скорее где-то в средних, вполне сносных по условиям проживания.
С крушением античности молодая христианская религия подчеркнула распадение бывшей цельности мира. Теперь он — арена борьбы двух противоположных сил, двух царств — Света и Тьмы, Бога и Дьявола. Человек больше не может быть вещью среди вещей, не может иметь твердого места во Вселенной. Составленный из души и тела, он принадлежит обоим царствам, будучи одновременно полем битвы и трофеем в ней.
Первым философом, почувствовавшим бездомность и свое одиночество посреди высших и низших сил, был Августин (354—430 гг. н. э.). С его точки зрения, человек — это великая тайна. Он сам не знает, кто он, чего в нем больше — божественного или дьявольского. Августин упрекал людей, которые восхищаются высокими горами, морскими волнами и свечением звезд, но не удивляются самим себе. Удивляться надо не тому, что человек вещь среди других вещей, а тому, что он ни на одну вещь не похож, что он вообще не находится в ряду вещей.
Когда же христианская религия окрепла и широко распространилась, она построила новый дом, новый христианский космос, с райским садом и девятью кругами ада. Этот мир был совершенно реальным для средневекового человека.
Человек в таком мире перестает быть проблемой, он занимает положенное ему место он обустроен, ему спокойно и тепло. Он больше не мучается вопросом, которым терзался Августин: кто я такой и откуда пришел?
Стены этого дома рухнули под ударами Коперника. Беспредельность надвинулась вдруг со всех сторон, и человек оказался в мире, устрашающая реальность которого не позволяла видеть в нем прежний дом. В этом мире человек вновь стал беззащитным, хотя на первых порах разделял восторг Джордано Бруно перед его величием, а потом восторг Кеплера перед его математической гармонией. Но уже Паскаль увидел не только величие звездного неба, но и его жуткую загадочность, испытал испуг перед вечным молчанием бесконечного пространства.