Я познаю мир. Философия

Мы с изумительной быстротой, отмечает Чаадаев, достигли известного уровня цивилизации, которому справедливо удивляется Европа. Наше могущество держит в трепете мир, наша держава занимает пятую часть земного шара. Но тем не менее все это достигнуто лишь по воле власти, которой содействовали физические условия страны. Истинное же развитие всего народа, его умственных сил, понимание его настоящей роли еще впереди.

Чаадаев как бы положил начало двум концепциям русской истории — славянофильской (которая без оговорок признавала величие России и ее особый путь в истории) и западнической (считавшей, что все европейские страны идут единой дорогой, и чем быстрее Россия вступит на эту общую дорогу, тем лучше).

СЛАВЯНОФИЛЫ И ЗАПАДНИКИ О СУДЬБАХ РОССИИ

Алексей Степанович Хомяков (1804—1860) — философ, богослов, поэт, художник, изобретатель, был блестяще образованным человеком. Бердяев называл его Ильей Муромцем русского православия. Крупный помещик, он, как и Чаадаев, довольно рано оставил военную службу и чем только ни занимался писал об освобождении крестьян и даже входил в комиссию по выработке решений об отмене крепостного права; предлагал американскому правительству свой план границ между штатами; читал наизусть на языке оригинала Шекспира и Гете; знал буддийскую космологию; изобрел сеялку, которая на сельскохозяйственной выставке в Англии получила золотую медаль; делал витражи в Шартрском соборе и получил признание как художник: сочинял стихи, которые высоко оценил Пушкин.

И, главное, писал богословские и философские труды.

Спор славянофилов и западников был спором о самом главном — о судьбе России. Русская философия истории должна была прежде всего решить вопрос о смысле и значении реформы Петра, которая как бы разрезала историю страны на две части. Западники целиком приняли реформу и будущее России видели в том, чтобы идти западным путем. Славянофилы верили в особый тип культуры, возникающей на почве православия. Они считали реформы Петра и европеизацию изменой России.

Как писал Н. Бердяев в своей книге «Русская идея», в оценке петровских реформ ошиблись и те и другие. Славянофилы не хотели признать, что лишь в петровскую эпоху стали возможны в России мысль и слово, философия и великая русская литература.

Западники не поняли своеобразия России, не хотели признать болезненности реформ Петра, не видели особенности России.

Как западники, так и славянофилы любили свободу и одинаково не видели ее в окружающей их действительности. Славянофилы, в отличие от западников, видели счастливую Россию не впереди, а в прошлом, они абсолютизировали патриархальное управление, сельскую общину и стремились возродить в настоящем какие-то черты этого славного прошлого.

Самым ярким представителем славянофильства был А. С. Хомяков. В отличие от других своих единомышленников, он никогда не абсолютизировал прошлую русскую историю. Иногда он писал гораздо критичнее Чаадаева. Например, не видел в русской истории до начала XVII века почти ничего хорошего: там были опричнина Ивана Грозного и нелепая смута времен его молодости; монгольское иго, уделы, междоусобия, униженная продажа России варварам, хаос грязи и крови.

Ничего доброго, ничего благородного, ничего достойного уважения и подражания не было в России, писал Хомяков. Везде и всегда безграмотность, неправосудие, разбой, угнетение, бедность, неустройство, непросвещение и разврат. Взгляд не останавливается ни на одной светлой минуте в жизни народа, ни на одной утешительной эпохе.

И тем не менее истинное и доброе начало в русском народе связано с сельской общиной, о близостью к земле, с чувством корней, идущих из глубины веков, из Греции через Византию, позволяющим сохранить в чистоте заветы Христа, истинное православие.

В своих неоконченных «Записках о всемирной истории» Хомяков говорит о двух направлениях в ее развитии. Первое идет с глубокой древности через буддизм, Древний Рим, Западную Европу — эта линия знаменует собой власть вещей над человеком, господство бездушного рационализма, духа предпринимательства и т. п.