Я прятала Анну Франк. История женщины, которая пыталась спасти семью Франк от нацистов

Скоро выяснилось, что Альберт Дуссель боится кошек, поэтому приходилось держать Муши подальше от него. Это оказалось трудновато. Хотя Дуссель боялся Муши, кот не хотел этого понимать и все время старался подружиться с новым жильцом. Он наблюдал за всеми, в том числе и за Дусселем, со своего излюбленного места около печки – ее топили в большой комнате ван Даанов. Уголь доставляли из конторы снизу. Протопить весь дом не удавалось, поэтому жильцам приходилось утепляться всеми доступными способами. Порой они укутывались шалями. Но, несмотря на влажность и холод, в убежище было уютно благодаря печи. Пока с электричеством не начались перебои, можно было зажигать свет.

1942 год близился к концу. Мы с Хенком изо всех сил старались не простудиться – понимали, что не имеем права болеть. К счастью, здоровье нас не подвело. Наши друзья в убежище тоже были здоровы, но с приближением зимы я почувствовала, что их настроение изменилось. Они пали духом. С каждым днем им становится все труднее ладить друг с другом. Присутствие Дусселя действовало на нервы Анне, а ее капризы раздражали доктора. Отношения между госпожой Франк и госпожой ван Даан оставались вежливыми, но слегка натянутыми. Петер все больше времени проводил на чердаке, а Марго могла бесконечно сидеть на одном месте.

Случались небольшие происшествия и недомогания. Ничего опасного: конъюнктивит у Дусселя, растяжение мышц у госпожи ван Даан, другие мелкие жалобы. Этого следовало ожидать. Люди день и ночь проводили в маленьких комнатках. Без движения начались проблемы с мышцами. Говорить приходилось шепотом. Нельзя было свободно пользоваться туалетом. Кипящая энергия Анны не находила выхода.

И все же это была небольшая цена за возможность оказаться в безопасности в оккупированном немцами Амстердаме. Мы знали, что многих евреев отправили из города на восток. Все больше и больше голландцев посылали в Германию для работы на оружейных заводах.

В ту зиму мы с Хенком ездили на велосипедах на работу еще затемно – светало лишь к девяти. В половине шестого уже темнело, поэтому и домой мы возвращались в темноте. Закупать продукты становилось все труднее – я тратила на это все больше времени. Каждый день я бывала в убежище, стараясь казаться веселой и бодрой, и в конце дня возвращалась домой совершенно без сил.

Мы с Хенком подружились с парой молодых голландцев, которые жили напротив нашего дома. Жена была беременна и скоро должна была родить. Иногда мы навещали друг друга по вечерам, невзирая на комендантский час. Мы вместе слушали Би-би-си и пили эрзац-кофе. Новости вселяли в нас некоторую надежду и заполняли пустоту.

Как-то вечером мы с Хенком почувствовали себя полностью обессиленными. День выдался невероятно тяжелым. У меня был припрятан настоящий кофе – на особый случай. Я решила его достать и сварить.

В одной руке я несла кофейник, за другую руку меня держал Хенк. Хотя уже наступил комендантский час, мы с ним перешли улицу и позвонили к нашим друзьям. При виде настоящего кофе их лица просветлели. Мы постарались как можно уютнее устроиться вокруг их приемника и смаковали каждый глоток замечательного напитка, стараясь запомнить его вкус и аромат.

Кофе сотворил чудо. Мы оживились и были готовы противостоять немецким оккупантам. Мы снова почувствовали себя не побежденным народом, а захваченным и дожидающимся помощи союзников.

В конце концов, нам захотелось спать. Мы простились и отправились домой. На следующий день муж зашел рассказать, что после нашего ухода у жены начались схватки, ее на такси отвезли в больницу, где и родился их ребенок.

– С малышом все хорошо, с моей женой тоже! Вот что творит чашка кофе, Мип! – со смехом добавил он.

Я тоже рассмеялась. Последней порции натурального кофе нашлось хорошее применение.

Чем дольше длилась оккупация, тем сильнее кипела во мне жажда мести. Я слышала, что немцы тысячами замерзают в степях России и гибнут в жарких пустынях Северной Африки. При этих известиях сердце у меня билось чаще и душу захлестывали эмоции. Немцы похвалялись, что они в восьмидесяти милях от Сталинграда, потом в тридцати… Они твердили, что великий город Сталинград вот-вот падет и Россия окажется в лапах Гитлера. Как сообщали Би-би-си и «Радио Оранж», солдаты Красной армии поклялись сражаться до последней капли крови. Было очевидно, что русские несут огромные потери. Но и потери немцев были огромны.

Хенк разобрал наш приемник и по частям перенес его на чердак убежища. Теперь дома у нас радио не было, и нам приходилось либо слушать новости по ночам у соседей и знакомых, либо узнавать обо всем из вторых рук.

Мы с Элли стали планировать для наших друзей праздник в честь Дня святого Николая. Хотя Франки были евреями, они придерживались либеральных взглядов. В Нидерландах 5 декабря, День святого Николая, – это детский, а не религиозный праздник, и мы хотели устроить что-то особенное для Марго, Анны и Петера.