Я прихожу после смерти. История профессионального уборщика мест преступлений

Говорят, что некоторые люди не хотят умирать в одиночестве, в то время как другим гораздо легче уйти из жизни, будучи наедине с самим собой. На следующее утро я понял, что должен оставить бабушку одну. Я поцеловал ее в последний раз, а затем вышел из дома. Меня не было примерно час, и когда я вернулся, в доме уже был соцработник. Он печально посмотрел на меня. «Ваша бабушка только что отошла в мир иной…» Всего через месяц после смерти моей матери за ней последовала и моя бабушка. Очень долго я не мог войти в ту часть дома, где она жила. Коридор, ведущий в ее комнату, словно был для меня закрыт. Правда, иногда по ночам я вдруг заставал себя у ее постели. Первые три-четыре недели я постоянно просыпался, потому что мне казалось, что я слышу ее шаги. Несколько раз я в полусне спускался вниз, чтобы вернуть ее в постель. Только постель была пуста. Моей бабушки больше не было. Урны с прахом бабушки и мамы изначально были захоронены в разных могилах. Но мы с сестрой решили устроить для них семейный склеп. Мой сосед, каменщик, помог мне с проектом, и мы организовали большую, светлую гробницу, где они могли покоиться бок о бок. Я частенько навещаю их, чтобы спросить, как они ладят между собой.

Глава 22

В разных культурах захоронение умерших проводится по-разному. В Тибете, например, практикуется небесное погребение, когда труп после обряда разрезают на части и скармливают стервятникам. То, где и как мы хороним тело, также оказывает большое влияние на скорость его разложения.

На открытом воздухе труп разлагается быстрее всего, в воде для его разложения требуется примерно в два раза больше времени, а под землей все происходит в восемь раз медленнее. Это соотношение часто называется «правилом Каспера», но по сути это всего лишь эмпирическое заключение, нежели точное научное утверждение. На открытом воздухе тело подвергается воздействию ветра и непогоды, животные (например, грифы) тоже имеют к нему свободный доступ. А вот под землей труп защищен от контакта с большинством животных. К тому же температура там достаточно низкая и постоянная. Микроорганизмы, которые проникают в тело после смерти, предпочитают тепло. Их рост наиболее интенсивен при температуре от тридцати до сорока градусов, и тело в этих условиях разлагается особенно быстро. С нарастанием летней жары я снова ощутил, что эта закономерность относится не только к трупам, лежащим в пустыне, но и к тем телам, что разлагаются в четырех стенах.

Со мной связался человек, живший в Западной Германии и унаследовавший дом в Лейпциге после Перемен. Дом был пятиэтажным. Хозяин уже отремонтировал первый этаж, там была пекарня, но остальной части дома все еще требовался капитальный ремонт, так что там никто не жил. За исключением последнего этажа. Там на протяжении более сорока лет проживала очень пожилая женщина в еще более пожилой квартире. Вернее, уже не проживала. Владелец дома сказал, что, судя по всему, несколько недель назад она умерла.

Сотрудники полиции, у которых я забирал ключи от квартиры, немного скорректировали эту информацию. Восемь недель – таково было их предположение. По крайней мере, последний раз женщину, которая была постоянным клиентом пекарни на первом этаже дома, видели там ровно за восемь недель до обнаружения тела.

Полиция также сообщила мне о том, что за квартиру отвечает доверительный управляющий. Я позвонил ему, но тот лишь сказал:

– Я не могу туда зайти, сначала уберитесь, пожалуйста! Запах невыносимый!

Это было очень верное решение. Когда останков не слишком много, квартира может пустовать и год, прежде чем судьба наследования имущества будет определена. Но как только за дело берутся личинки, место, где находится труп, с каждым днем становится все более зараженным. И судя по тому, как управляющий описывал запах, я был уверен, что встреча с парой из этих тварей мне была обеспечена.

Я припарковался перед входом в пекарню и вышел из машины под радостные возгласы булочника.

– Наконец-то! Здесь воняет уже несколько дней!

Запах проник через четыре этажа? Ничего хорошего это не предвещало.

Уже на втором этаже я отметил большое количество жужжащих мух. С каждым этажом их становилось все больше. Наконец, на самом верху воздух был наполнен гудением сотен насекомых.