Я принесла тебе Бога

Посреди ночи ее разбудил собственный крик и дикая боль в животе. Все нижнее бельё промокло, и по ногам струились ручейки жидкости слегка красного оттенка. Мари резко вскочила, стянула с себя теплые панталоны и инстинктивно приняла позу наездницы, широко расставив ноги. Так боль чувствовалась меньше и перешла вниз живота. Она вцепилась руками в ветку и начала интенсивно дышать и тужиться, как когда-то видела у других рожениц. Ничего не происходило. Ребенок затихал, и Мари вновь ложилась на плащ. И в один из таких приступов ребенок просто сам выпал на мокрые панталоны, а рядом с ним рухнула и мать. Она не пролежала и минуты и поднялась на колени. Перед ней лежал вполне полноценный человеческий детеныш. Без видимых отклонений и аномалий. Она подняла его на руке и, осматривая со всех сторон, начала вертеть в поисках скрытых увечий. Ничего плохого не обнаружив, положила ребенка на спину. Затем достала из сумки канцелярский нож, зажала кусок пуповины в кулак, образовав петлю, вставила в нее нож и резким движением перерезала живую ткань.

Ребенок начал кричать. Мари прикрыла ему рот ладошкой и осмотрелась по сторонам.

– Смотри, я живая! – прошептала она ему. – Живая! – повторила чуть громче, скалясь в гримасе. – Убить меня хотел? Ничего не вышло! Теперь я тебя убью! Убью наверняка.

Она положила его на снег, зашла по колени в реку, быстро подмылась, оделась, собрала вещи и направилась вдоль берега вниз по течению.

– Надеюсь, что сдохнешь быстро на морозе.

Шатаясь и с трудом шагая по свежему снегу, девушка проплелась несколько сотен метров, пока не увидела впереди заснеженную крышу сельского дома. Она ускорила шаг.

– Деревня, – прошептала она, оглядываясь. Она шла по центральной улице заброшенного населенного пункта, всматриваясь в заснеженные здания. – А значит, должен быть магазин. В каждой деревне есть магазин!

Через минуту она уже знала куда идти. Магазин оказался закрытым, но трухлявая дверь под напором отвертки фактически выронила врезной замок вовнутрь помещения.

Небольшой торговый зал был с трех сторон окружен почти пустыми полками. На некоторых из них еще оставались бумажные упаковки и консервные банки провизии с выцветшими этикетками. Мари, не обращая на все это внимания, направилась в складское помещение, дверь в которое была заперта на серьезный навесной замок. Девушка впервые за последние несколько дней улыбнулась.

Через двадцать минут косяк, который держал стационарную металлическую петлю замка, был успешно выломан. Петля осталась на дужке замка, а дверь свободно открылась наружу. Склад оказался наполовину заполненным разнообразными продуктами. К тому же, прямо по центру его стояла старая деревенская дровяная печь.

Изучая провизию и предполагаемое место отдыха, девушка вдруг осеклась. Она тут же бросила сумку на пол и побежала назад к реке. Ребенок лежал на том же самом месте, где его оставила мать, и молчал. Мари быстро подняла и прижала его к груди, закутывая так, чтобы не оставалось ни одного обнаженного участка. Затем поцеловала головку и направилась обратно к сельскому магазину.

– Нет, нет, нет, нет, – в отчаянии произнесла она, глядя на пол складского помещения магазина. Там были разбросаны упаковки от сухого молока, половинка картофелины, отвертка, канцелярский нож и сумка. Мари положила ребенка на стол и бросилась к сумке. Та оказалась пустой. На глазах девушки тут же выступили слезы. Она подняла нож, взяла на руки ребенка и выбежала из магазина. Ее там встретили пустота и тишина. Мари огляделась.

– Я знаю, что вы здесь! – крикнула она. – Отдайте ангела! Он – мой! – Ей никто не ответил. Девушка вернулась за канцелярским ножом и снова вышла. Выдвинула лезвие и приставила его к горлу сына. Тот послушно молчал, – ангела верните, такой деревянный кусочек церковной двери с рисунком. Или я убью ребенка.

Через мгновение она услышала скрип двери. Справа стоял сельский кирпичный амбар, дверь которого отворилась наружу. Мари медленно подошла к нему. Внутри была лишь темнота.

– Есть кто? – спросила она, не отнимая ножа с горла ребенка. Руки дрожали, раздирая кожу на шее младенца, но тот молчал.

– Убери нож и покорми его, – раздалось из темноты. Это был голос фельдшера. – Я отдам тебе ангела.

– Я…– запнулась девушка. – Я не умею.

– Сумеешь, – послышалось изнутри. – Войди. Тут есть кровать. Не бойся. Я не трону тебя.

Она медленно вошла, стараясь что-нибудь разглядеть впереди. Глаза начали привыкать к темноте, и уже через несколько мгновений она видела очертания кровати и силуэт человека, сидящего рядом на стуле. Он встал и двинулся в сторону девушки.

– Не приближайтесь! – Мари демонстративно держала малыша перед собой на вытянутых руках, сжав в кулаке нож сильнее. – Я покормлю его.

Силуэт медленно вернулся обратно.