Читаем Я пришел к тебе с приветом… полностью

Я пришел к тебе с приветом…

Как упивались маем брат с сестрой,Когда леса слегка позеленелиИ стал туман качаться над рекой,А соловьи в черемухе запели!Всю ночь, бывало, по тропе леснойВдвоем проходят безо всякой цели.К обеду вновь и планы, и рассказы,И ландышей на столике две вазы.

20

Спешат зарею резеду полить,Дорожку дальше вывесть за куртиной,Иль две-три клумбы новых очертить,Пока не кликнет голос соловьиный.Еще с приезда Саша посадитьУспел две липки под окном гостиной;Ему сама Наташа помогалаИ молодые корни поливала.

21

Как странен Русов! Точно сам не свой,Как будто чем-то сдержанным томится:Уступчив, шутит ласково с женойИ с братом мил, – но вдруг проговорится,С улыбкой суд произнося такой:«Нет, господа! цветник ваш не годится:Все это выйдет даже слишком бедно.Но что ж? Напрасно, да зато безвредно».

22

Проговорит – и видно по всему,Что человек вполне собой доволенИ собственному явно рад уму,Хоть ум его, разливом желчи болен,Относит ко внушенью своемуТакой порыв, в котором он не волен.Поняв намек подобный, брат с сестроюВнимательнее смотрят за собою.

23

Настало лето. Грустно сознавать,Как быстро миновалось это лето.Быть может, в жизни уж ничем опятьНе будет сердце нежно так согрето!Весной придется брата провожать, —Когда-то вновь увидишься и где-то?Пришла зима, и с ней катанья, чтенья,А Русов стал щедрей на поученья.

24

Бывало, вешних золотых лучейНаташа втайне ждет и не дождется.«Да скоро ль этот снег сойдет с полей?Когда у нас Святая-то придется?»Спешит окошко выставить скорей,Увидит свежий дерн – и улыбнется;Теперь, как взглянет за окно порою,Совсем к канве приникнет головою.

25

А все пришла тяжелая пора.В далекий путь уже собрался Саша.«Бог даст, опять увидимся, сестра!Судьба, быть может, улыбнется наша;А так я не поеду со двора…Ну, полно плакать, добрая Наташа!Я от тебя дождусь-таки улыбки,Смотри, как наши распустились липки».

26

И брат уехал. Сколько было слез,Когда четверка унесла коляску!Казалось, брат с собою все увез:Домашний мир, веселие и ласку.Ходить стал Русов, раздувая нос,Молчал с женой, слугам давал острасткуИ, чтоб, пожалуй, не покончить драмой,Пускал в Наташу злою эпиграммой.

27

Прогнать стараясь нестерпимый сплин,Хозяйничать Наташа стала тупоИ сто упреков слушать в день один:То Русов скажет, что нельзя есть супа,То он не Ротшильд, то не мещанин,То слишком расточительно, то скупо.«Да кто велел? – слуге он повторяет. —Кто?» – «Барыня-с». – И он при ней вздыхает.