Я путешествую одна

– Как это возможно? – повторял он снова и снова и тер глаза.

Никто из команды почти не спал за последнюю неделю, но Мунк выглядел так, будто спал меньше всех. Миа ждала подходящего момента, чтобы сказать то, что думала. Она мешкала. Не была уверена. Это было просто предчувствие. Оно росло все больше в течение дня.

– Как это возможно? – повторил Мунк, закурив новую сигарету сразу за предыдущей.

– О чем ты думаешь? – сказала Миа, достав из кармана пастилку.

Он очнулся, увидел, кто с ним говорит, и взгляд его смягчился.

– Обо всем, – сказал он и снова потер глаза. – Кто-то же должен был их видеть? Две шестилетние девочки не могут же просто исчезнуть так бесследно?

– Ничего по вознаграждению?

– Ни хрена. Пятьсот тысяч крон. Думаю, кто-то бы все же объявился с какой-нибудь информацией?

– Они поднимут до миллиона?

Мунк кивнул.

– Завтра опубликуют. Так что остается только надеяться.

– На то, что не все маньяки мира заблокируют наши линии.

– Мы должны воспользоваться шансом, – сказал Мунк, сделав длинную затяжку. – Ты связалась с Бенджамином Бахом?

Миа кивнула.

– Встречаюсь с ним в полпятого в театре. У него есть всего полчаса. Видимо, играет еще в «Кариусе и Бактериусе» помимо Гамлета. Хочешь со мной?

Мунк покачал головой.

– Нет, иди ты. Он живет в квартире прабабки? Получает ли счета туда? Узнай.

– No problem.[23]

– Черт возьми. Кто-то же должен был что-то видеть? Как садились в машину и выходили из нее? В дом и из дома? В подвал и из подвала? Девочкам же нужно есть? Кто-то, кто покупал очень много еды? Кто-то, кто…

Мунк сидел, уставившись на свой окурок.

– Если все хорошо спланировано, то нам должно повезти, ты же знаешь, – сказала Миа.

– Выглядит чертовски хорошо спланированным, разве нет? – вздохнул Мунк.

– К сожалению, да. Самым спланированным за много лет.

– И мы знаем, что это означает, – сказал Мунк. – Девочки не выживут, если мы не найдем их в ближайшее время.

Миа промолчала. Сидела и смотрела вниз на улицу. Иногда она завидовала тем людям. Обычные люди. Управляли своим киоском или покупали обувь детям. Их не касались подобные вещи. Она съела еще пастилку.

– Я должна тебе кое-что сказать, – сказала она Мунку.

– Выкладывай.

На мгновение Миа задумалась, подбирая правильные слова.

– Что? – с любопытством спросил Мунк.

– Я думаю, ты вовлечен в это.

– Что значит вовлечен?

– Думаю, ты – часть их плана.

– Твою мать, о чем ты говоришь, Миа?

Их прервал волнующийся Габриэль Мёрк, просунувший голову в дверь.

– Извините, что прерываю, но…

– Что тебе надо? – прорычал Мунк.

– Нет, ничего, Миа, я нашел то, что вы просили вчера. Что мне с этим делать?

– Передай все имена Киму и Людвигу, пусть сопоставят с делом Хёнефосса. У меня предчувствие, что здесь может что-то быть.

– Сделаем, – сказал парень, быстро закрыв дверь, не глядя на Мунка.

– Что ты имеешь в виду – я вовлечен в план?

– Я так думаю, – сказала Миа, – что ты в центре плана.

– Я?

Их снова прервали, на этот раз нетерпеливая Анетте Голи, которой даже в голову не пришло постучаться.

– Пойдем, – сказала она Мунку.

– Что там?

– У нас прорыв. Мне только что звонил адвокат…

Она посмотрела на бумажку, которую держала в руке.

– …Ливолд. Он представляет «Афтенпостен». Они связывались с преступником.

– Твою мать, – сказал Мунк.

Он встал и затушил сигарету.

– Когда?

– Видимо, несколько раз. Несколько дней назад. Последний раз сегодня утром.

– И они сообщили нам только сейчас? – взвился Мунк. – Сейчас? Сраные идиоты!

– Видимо, они потратили время на совещания с одним или двумя адвокатами.

– Чертовы сволочи, где они?

– Здание почты. Они ждут нас. Внизу машина.

Мунк повернулся к Мии.

– Ты с нами?

Она покачала головой.

– У меня встреча с Бенджамином Бахом.

– Да, точно.

Он странно посмотрел на нее.

– Поговорим об этом позже. Не понимаю, о чем ты.

– Встретимся в «Юстисене» после, – сказала Миа.

– Хорошо, – сказал Мунк и побежал за Анетте.

44

Когда Миа подошла, Бенджамин Бах сидел на ступеньках Национального театра. Он выглядел взволнованным, смотрел на часы, набирал что-то в телефоне, закуривал, стучал пальцами по ноге, оглядывался, словно боялся, что его заметят. Не лучшее место, чтобы остаться незамеченным, подумала Миа, на секунду остановившись за статуей Генрика Ибсена немного понаблюдать за Бенджамином.