Читаем Я решил стать женщиной полностью

Книжка опять вызвала боль в животе и вконец испортила мне настроение, даже захотелось заплакать. Я кинула ее на заднее сидение и поехала обратно на работу. Я выехала на Саввинскую набережную и посадила в машину голосующих двух красоток, они сели на заднее сидение. Я пыталась с ними болтать, и мы уже весело болтали ни о чем, вдруг они затихли. Ничего не говоря мне, они начали смотреть эту веселую книжку. Я удивилась - что это их не слышно? Посмотрела в зеркало заднего вида: и еле успела дать одной из них пакет - ее вырвало, может быть не от вида отрезаемых пиписек, может быть, девушка была беременна или просто ее укачало, но картинки этого хирургического таинства смены пола производили на всех одинаковое впечатление.

- Ну что? Как съездила? - Катя одна сидела за столом в студии и пила чай.

- В ближайшее время мой нос останется прежних размеров, - я двумя пальцами оттянула свой нос, показывая его необыкновенные возможности, покрутила его и оставила в покое. - У них не делают таких операций. Так похожу.

- А как же твоя пизда? - поинтересовалась Катя. - Сделают тебе щелку? Я тебя первая тогда выебу искусственным членом.

Катя своей вульгарностью меня возбуждала.

- Катюшон, вы все сговорились что ли? Я разве говорила, что иду туда по поводу смены пола? - ноющим голосом обиделась я.

- Ты же сама всем объявила, что меняешь пол, к сексопатологу ходила даже, выглядишь, как тетка из НИИ. Сиськи, вон, больше, чем у Маши в три раза. За базар надо отвечать, - и она демонстративно вульгарно расхохоталась.

- К мудаку этому я ходила, чтобы он мне посоветовал эндокринолога и дал мне справку, что я прохожу обследование по поводу транссексуализма, чтобы милиции было что показать. Других планов у меня не было.

- Какой это всё-таки идиотизм!: Был нормальным парнем, пиздил всех, - глаза ее мечтательно устремились мимо меня, Кате всегда нравилось, когда я кому-нибудь давала по роже. Лицо ее повернулось ко мне в профиль - красивый, гордый, как с картинок, изображающих греческих богинь. Я опустила взгляд, - её и без того широкие полные бедра, распластавшись на стуле, образовывали по своему контуру почти круг. Катя вся состояла из мягких податливых окружностей, с закрытыми глазами можно было прикоснуться к любому участку ее тела всего лишь кончиком одного пальца и при этом ощутить с уверенностью, что это женщина, - нигде вы не прощупаете крепкую мышцу или угловатую косточку, везде блядский жирок под нежной атласной кожей. Я села рядом и поцеловала ее в уголок губ, поцеловала еще и еще: Подхватила ее на руки, это еще получалось у меня, и отнесла ее на диван, стоящий посередине второго этажа студии.

- Только не испачкай тональным кремом мою кофточку, - прозаично простонала Катя. Я ее целовала и раздевала: Она была напряжена, она всегда немножечко боялась секса, ей всегда было сначала больно, и всегда этот страх и боль надо было преодолевать, и, поэтому не всегда наше взаимное желание заняться любовью, заканчивалось нормальным традиционным сексом - радостной встречей красивой Катиной пизды и моего еще не отрезанного членика. Часто приходилось думать о других способах доставления оргазма друг другу. Но сейчас мы возбужденные, делали друг с другом всё что хотели, страстно, со стонами:

Сдуру послушавшись когда-то Аслана, стилиста, с которым много работали, мы, довольные дешевизной, купили в ИКЕЕ за 200 долларов порекомендованный им жутко неудобный диван. Состоял он бесхитростно из поролона, обтянутого черной тканью, такие же подушки крепились к нему ремнями, ремни эти упрямо не хотели держать их. Мы вспотевшие, опустошенные и обессилившие от секса, молча лежали на этом диване, подушки медленно съезжали, мы двигали их под себя, они опять съезжали, не давая сосредоточиться нам на себе.

- Катюшончик, спасибо тебе. Мне было не просто хорошо, я когда-нибудь умру от оргазма с тобой, - одуревшим от счастья голосом благодарила я свою подругу.

- Мне тоже было хорошо, - мы прижались друг к другу и нежно поцеловались.

- Катюшончик, почему мы так мало занимаемся сексом? Твое тельце создано для этого. Я не могу так мало заниматься сексом.

- Запела свою песню. Я сексом занимаюсь, когда хочу. И ты будешь, когда тебе скажут.

- Ну, Катюшон: - заныла я.

- Рот закрой, давай молча полежим.

Мои мазохистские наклонности устойчиво преобразовались в Кате в обратные качества. Если раньше я их пыталась безуспешно культивировать, то теперь я иногда сама страдала от ее главнокомандующей позиции и ее самоощущения хозяина моей жизни.

Зазвонил телефон, я голая вскочила и подбежала к трубке.

- Алло! - услышала я мурлыкающий голос и узнала девушку-дизайнера.

- Да, здравствуйте, Ольга! - поздоровалась я.

- Здравствуйте! У меня появился один проект, я решила позвонить Вам. Мне нужно снять одного человека на диск, он певец, я хотела узнать, возьметесь ли вы? И когда у вас свободные дни?

- Ну, а чего не возьмемся, это работа наша. Четверг и следующий вторник заняты, остальные дни свободны.

- Может быть, давайте в пятницу? - предложила Ольга. - Я сейчас договорюсь о времени и перезвоню.

Перейти на страницу:

Похожие книги

100 великих гениев
100 великих гениев

Существует много определений гениальности. Например, Ньютон полагал, что гениальность – это терпение мысли, сосредоточенной в известном направлении. Гёте считал, что отличительная черта гениальности – умение духа распознать, что ему на пользу. Кант говорил, что гениальность – это талант изобретения того, чему нельзя научиться. То есть гению дано открыть нечто неведомое. Автор книги Р.К. Баландин попытался дать свое определение гениальности и составить свой рассказ о наиболее прославленных гениях человечества.Принцип классификации в книге простой – персоналии располагаются по роду занятий (особо выделены универсальные гении). Автор рассматривает достижения великих созидателей, прежде всего, в сфере религии, философии, искусства, литературы и науки, то есть в тех областях духа, где наиболее полно проявились их творческие способности. Раздел «Неведомый гений» призван показать, как много замечательных творцов остаются безымянными и как мало нам известно о них.

Рудольф Константинович Баландин

Биографии и Мемуары
100 знаменитых отечественных художников
100 знаменитых отечественных художников

«Люди, о которых идет речь в этой книге, видели мир не так, как другие. И говорили о нем без слов – цветом, образом, колоритом, выражая с помощью этих средств изобразительного искусства свои мысли, чувства, ощущения и переживания.Искусство знаменитых мастеров чрезвычайно напряженно, сложно, нередко противоречиво, а порой и драматично, как и само время, в которое они творили. Ведь различные события в истории человечества – глобальные общественные катаклизмы, революции, перевороты, мировые войны – изменяли представления о мире и человеке в нем, вызывали переоценку нравственных позиций и эстетических ценностей. Все это не могло не отразиться на путях развития изобразительного искусства ибо, как тонко подметил поэт М. Волошин, "художники – глаза человечества".В творчестве мастеров прошедших эпох – от Средневековья и Возрождения до наших дней – чередовалось, сменяя друг друга, немало художественных направлений. И авторы книги, отбирая перечень знаменитых художников, стремились показать представителей различных направлений и течений в искусстве. Каждое из них имеет право на жизнь, являясь выражением творческого поиска, экспериментов в области формы, сюжета, цветового, композиционного и пространственного решения произведений искусства…»

Илья Яковлевич Вагман , Мария Щербак

Биографии и Мемуары
Жертвы Ялты
Жертвы Ялты

Насильственная репатриация в СССР на протяжении 1943-47 годов — часть нашей истории, но не ее достояние. В Советском Союзе об этом не знают ничего, либо знают по слухам и урывками. Но эти урывки и слухи уже вошли в общественное сознание, и для того, чтобы их рассеять, чтобы хотя бы в первом приближении показать правду того, что произошло, необходима огромная работа, и работа действительно свободная. Свободная в архивных розысках, свободная в высказываниях мнений, а главное — духовно свободная от предрассудков…  Чем же ценен труд Н. Толстого, если и его еще недостаточно, чтобы заполнить этот пробел нашей истории? Прежде всего, полнотой описания, сведением воедино разрозненных фактов — где, когда, кого и как выдали. Примерно 34 используемых в книге документов публикуются впервые, и автор не ограничивается такими более или менее известными теперь событиями, как выдача казаков в Лиенце или армии Власова, хотя и здесь приводит много новых данных, но описывает операции по выдаче многих категорий перемещенных лиц хронологически и по странам. После такой книги невозможно больше отмахиваться от частных свидетельств, как «не имеющих объективного значения»Из этой книги, может быть, мы впервые по-настоящему узнали о масштабах народного сопротивления советскому режиму в годы Великой Отечественной войны, о причинах, заставивших более миллиона граждан СССР выбрать себе во временные союзники для свержения ненавистной коммунистической тирании гитлеровскую Германию. И только после появления в СССР первых копий книги на русском языке многие из потомков казаков впервые осознали, что не умерло казачество в 20–30-е годы, не все было истреблено или рассеяно по белу свету.

Николай Дмитриевич Толстой , Николай Дмитриевич Толстой-Милославский

Биографии и Мемуары / Документальная литература / Публицистика / История / Образование и наука / Документальное