Я рожден(а) для этого

Я хватаю сумки и выбегаю из «Старбакса», торопливо оглядываясь по сторонам. Пассажиры, одни только пассажиры, охранников нигде нет. И полицейских тоже. Что ж такое-то?! Боюсь, если я буду бегать по вокзалу в поисках охранника, для Джимми станет совсем поздно.

Я смотрю на толпу – она стремительно разрастается. На моих глазах словно формируется торнадо с Джимми в эпицентре. Сперва я его не вижу и не могу с уверенностью утверждать, что он там… Но все сомнения развеиваются, когда пара двенадцатилетних девчонок отходят чуть в сторону и, возбужденно повизгивая, принимаются что-то строчить в телефонах.

Я делаю глубокий вдох. Покрепче затягиваю шарф.

И отправляюсь в самое сердце человеческой бури.

•

В спину мне летят раздраженные крики и злобные комментарии, но в кои-то веки от моего роста и повышенной костлявости есть польза – я сравнительно легко продвигаюсь сквозь толпу. Локти – мое самое мощное оружие: в восемь лет я подбила глаз брату, просто слегка его задев.

Один раз я оказываюсь на полу, но быстро поднимаюсь и минуту спустя уже стою рядом с Джимми. Он смотрит в другую сторону – фотографируется с очередной фанаткой. Я осторожно хлопаю его по плечу:

– Джимми?

Он резко оборачивается. Выражение панического ужаса на лице мне знакомо – хотя, справедливости ради, держится он куда лучше, чем вчера. Однако глаза у него ненормально большие, и я вижу, как он прикусывает щеки изнутри, чтобы не сорваться.

Интересно, он меня узнает?

– Ангел, – говорит он.

Что ж, повезло.

– Помоги мне.

Помочь ему. Джимми Кага-Риччи просит ему помочь. Жизнь прожита не зря.

Я обвиваю его плечи рукой и кричу:

– Ладно, хорошего понемножку, ДЖИММИ ОПАЗДЫВАЕТ НА ПОЕЗД!

После чего начинаю аккуратно вытягивать его из толпы. Разумеется, люди не отстают, суют мобильники ему в лицо, ослепляют вспышками, вопят:

– Да ты кто вообще такая?!

– Я его… телохранительница, – ляпаю я первое, что приходит в голову. Не самая лучшая идея, учитывая, что у меня телосложение кузнечика и выгляжу я года на три младше настоящего возраста. Наверное, «менеджер» в такой ситуации был бы уместнее, но уже поздно.

Пока мы пробиваем себе выход на волю, Джимми цепляется за мою толстовку, словно перепуганный трехлетка. Странно ли это? Возможно. Но сейчас я люблю его больше жизни.

Наконец толпа остается позади.

Второй раз за неделю я спасаю людей, которые рискуют пострадать от повышенного внимания к своей персоне.

Что с моей жизнью не так?

ДЖИММИ КАГА-РИЧЧИ

Она возникает из толпы, будто я призвал ее силой мысли.

Ангел Рахими.

Долговязая, с худым лицом и выпирающими скулами. Из-под шарфа на голове выбилась прядь черных волос.

Я чересчур сосредоточен на вдохах и выдохах, а потому не особо обращаю внимание на то, что она делает. И вдруг замечаю, что фанатов вокруг больше нет, а мы быстро шагаем через вокзал. Ангел приобнимает меня за плечи, но мне, как ни странно, даже не хочется стряхнуть ее руку. Эта тяжесть не давит, а успокаивает, будто Ангел – моя мама или старшая сестра.

– Ладно… Будем идти, пока не найдем местечко потише, – бормочет она, но я вижу, что Ангел и сама не знает, где найти такое «местечко». Люди продолжают таращиться, некоторые фотографируют. Я не могу их остановить. Вообще ничего не могу сделать.

Наконец Ангел поворачивает налево, мы ныряем в магазин, и она уверенно тянет меня в дальний закуток.

– Кажется, оторвались, – говорит она, бросая взгляд через плечо. А потом смеется: – Всегда мечтала это сказать. «Кажется, оторвались», – повторяет она с американским акцентом.

Так, а почему я держусь за ее толстовку? Быстро убираю руку.

– Спасибо, – неловко благодарю я. Собственный голос кажется мне чужим.

– Ты в порядке? – спрашивает Ангел. В ее глазах светится неподдельное участие. – Там было жестко.

– Да, все нормально, – отвечаю я, хотя чувствую себя ужасно: сердце бешено колотится, руки трясутся, ладони мокрые от пота. В общем, ничего нового. И почему со мной вечно так? – А ты как?

– Чувак, все супер! – Ангел потрясенно мотает головой и раскачивается на пятках взад-вперед. – Только я не очень поняла, почему ты не взял с собой телохранителя.

– Я…

Что же я натворил?

Контракт. Запись. Роуэн. Листер. А я просто вылез в окно и сбежал.

Ангел поднимает руки и торопливо произносит:

– Не волнуйся, тебе не нужно ничего объяснять. Вообще, чья бы корова мычала, я сама вечно влипаю в неприятности.

Ответить я не успеваю – Ангел снимает с плеча рюкзак и вытаскивает сложенный джемпер.

– Я подумала, что не стоит доставать его посреди вокзала, – говорит она и тут же над собой смеется. – Прозвучало как эвфемизм. В общем, держи. И свитер оставь себе, он старый, я не буду его носить.

Я осторожно забираю у нее джемпер и чувствую, что внутри спрятан нож. Эту рукоять я узнаю из тысячи.

Она не соврала, она в самом деле его принесла.

Он не потерялся.

Слава богу.

– Ну что ж… Тогда я, пожалуй, пойду. – Ангел снова улыбается, отступает на шаг и закидывает рюкзак на плечи. Потом делает глубокий вдох. – Знаю, для тебя все это только лишние проблемы, но я… была очень рада встретиться и поговорить. Пусть даже так.