Я – рысь. Время одиночества

— Сам такой! — отозвался я, выползая из-под коряги и встряхиваясь.

Метель улеглась, но ветер все ещё дул и довольно-таки неприятный. Я покосился на уютное убежище, где остался мой рюкзак, ещё тёплый, нагретый мной за ночь. Летяга, тоже в форме рыси, радостно рявкнул, подскочил, боднул, сбивая с лап, и уронил в небольшой сугроб.

— И не думай! Меня Вожак прислал. За тобой. Верес ещё с позапрошлой осени куда-то подевался и до сих пор никто не знает, где он блындает. Так что послали меня.

— Да, тут он где-то, — я махнул хвостом, примерно показывая в каких направлениях можно поискать моего наставника, и полез обратно под корягу за рюкзаком.

За три года мой заплечный друг порядком пообтрепался. Заплаты были приляпаны и сбоку, и снизу. Лямки перешиты раз десять. Где-то потерялся мой котелок и последние полгода я столовался у Вереса, когда надоедала свежатинка. Из вещей почти ничего не осталось. Одна футболка, порванная в нескольких местах, да штаны с оборванными до колен штанинами и залатанными несколько раз в самых неожиданных местах. Зато рюкзак был доверху набит моими поделками! Наборные дощечки с разными узорами для Юльшай и тёти. Игрушечный нож в ножнах, очень похожий на настоящий. Подарю его мелкому братишке, когда познакомлюсь. Фигурка рыси, так похожая на папу, что невольно становилось грустно. Это для мамы. Нет, я не сомневаюсь, она не забыла отца, но… так будет правильно. Были подарки и для дяди, и для ребят, и для Матвея. И для местной малышни. И даже одна, лежавшая на самом дне, в потайном кармашке. Фигурка одной очень строптивой кошки-ягуара. Кто знает, вдруг появится повод и желание подарить? Летяга удивлённо обнюхал мой рюкзак и озадаченно фыркнул.

— Ты там дрова, что ли носишь?

— Увидишь! — ворчу я, закидывая ношу на плечо. — Чего вызвали-то? Неужели дядя решил, что я слишком долго гуляю?

— Увы, все куда серьёзней, — ворчит каратель. — Тебя вызвали на поединок. Максимилиан Тьери, брат-близнец того волка, что ты убил.

— Серьёзно? — я даже рюкзак уронил и чуть не навернулся, об него же, споткнувшись. — За бешеного волка кто-то мстить взялся? Постой, его ж собственная стая к казни приговорила. Разве за преступников мстят?

— Есть такое, — соглашается Летяга. — За приговорённых не мстит стая. Но Тьери явился не от лица стаи, а, так сказать, в частном порядке. Такое право на месть есть у каждого. Ты, к примеру, если отыщешь того, кто виновен в смерти твоего отца, можешь потребовать поединка мести. И пусть даже десять лет пройдёт, или двадцать, не имеет значения. Здесь нет срока давности. И отказать тебе в этом праве не сможет никто. Не захочет виновник, так его найдут свои же и приведут к тебе. И, вот, мстить за этот поединок уже никто не посмеет. Даже в личном порядке. Вот, и Тьери нельзя отказать в этом праве.

— Ясно, — проворчал я, подбирая рюкзак.

Немного подумав, я перекинулся, надел рюкзак на спину и снова опустился на четыре лапы. Так куда удобнее. Правда, чтобы снять его тоже придётся перекидываться, но это уже мелочи. Через пару километров к нам присоединился Верес, тенью вынырнув из кустов, и побежал рядом. Узнав о вызове на поединок, он только фыркнул и проворчал, что мне уже не страшны никакие волки, явись они даже всей стаей. Бежали мы, изредка переходя на шаг, довольно долго. Несколько часов точно. Потом остановились на привал. Летяга перекинулся, достал из своей сумки рацию.

— Командир, приём!

— На связи! — коротко взрыкнула рация голосом дяди. — Ты где шляешься, кошачий сын? Нашёл?

— Нашёл! — смеётся Летяга. — Мы на северной границе территорий! Будем послезавтра, если не случится никаких форс-мажоров. Пойдём волчьим шагом.

— Так, ежкин кот, чтоб никаких форс-мажоров! — рычит дядя. — Мы пока все приготовим. Верес с вами?

— Да, — коротко отвечает Летяга.

— А я говорил, что он следом попрётся! — ворчит дядя. — Жду послезавтра.