Я – рысь. Время одиночества

И я протянул ей бутер, не вставая с места. От кровати до стены было не такое уж большое расстояние, всего-то два шага, но рысе все равно придётся вылезти, чтобы взять бутерброд. Сможет, или нет? Честно говоря, не слишком надеюсь на результат. Я бы не вылез. Но Юльшай, немного посопев, всё-таки решилась и выползла из своего подкроватного убежища. Неуверенно шагнула ко мне. Силы Небесные! Какая же она худющая и облезлая! Просто смотреть страшно! Неужели я так же выглядел? Ам! И половина бутерброда исчезла. Рыся аккуратно откусила, как раз по мои пальцы. Я хмыкнул и вторую половину положил на ладонь. Ам! И её шершавый язык прошёлся по коже. Я даже засмеялся. У меня все получилось! Она будет жить! Будет! Только надо очень осторожно себя вести. Только бы не спугнуть её!

— Ещё хочешь? — предложил я.

— А ты? — с подозрением спросила рыся. — Разве не хочешь?

— Неа, я охотился! — для верности мотаю головой. — Так что, можешь есть все! Ой, тут ещё и йогурт есть! И бананы! И пирог… через плёнку непонятно какой, но, кажется, мама пекла с мясом. Давай, ешь йогурт, а потом я тебе в баночку чай налью. У тебя мордочка не особо большая, должно быть нормально.

— А ты точно не хочешь? — с сомнением спрашивает рысёнок, косясь на мой рюкзак.

— Точно! — уверенно киваю я. — Ешь! А то, если моя мама узнает, что её пирог не съели, то ужасно расстроится. А она узнает!

— А расскажи про самолёт! — рыся обнюхала баночку с йогуртом. — Ой, черничный! Я люблю чернику! А мне йогурт точно можно? Мама… не разрешала…

Кажется, она снова собиралась заплакать.

— Знаешь, я думаю, что от одной баночки вреда не будет, — говорю я. — Мне папа тоже не разрешал. А мама украдкой делала мне молочные коктейли! Только очень редко, когда приезжала к нам в посёлок, а папа уходил в тайгу. Потом, правда, я узнал, почему нам не разрешают это есть. И правда, опасная штука. Но только для детей и если много сразу. А если по чуть-чуть и раз в полгода, то можно.

— Знаешь, я тебе верю! — пискнула рысёнок и осторожно лизнула йогурт. — Ой, вкуснятина какая! Я хочу вырасти! Хочу поскорее вырасти! Хочу! И вырасту!

— Конечно, вырастешь! — улыбаюсь я. — Хочешь, секрет скажу? В тайге, в са-амой глухой глуши есть особенная поляна! Она вся покрыта только белыми цветами! Вот, почему-то не растут на ней другие. Только белые. И на эту поляну можно позвать души тех, кто уже ушёл по Звёздной Тропе.

— Это все сказки! — ворчит недовольно Юльшай. — Я сто раз слышала эту историю!

— Да? — я улыбаюсь ещё шире. — А я нашёл её! — у рыси и без того тощая, измождённая мордочка вытянулась ещё больше. А глаза наоборот стали огромными и круглыми. Я рассмеялся. — Да, нашёл! Я так хотел увидеть папу, что искал без устали. И нашёл. Но, правда, увидеть папу не получилось. Потом дядя объяснил, что, оказывается, видеть духов могут только взрослые. Но я вырасту! Ещё немного осталось. И обязательно проверю, врут сказки или нет!

— А если не врут?! — рыся с волнением заметалась по комнате. — Если не врут, то я, когда вырасту, смогу увидеть маму и папу? Правда, же?

— Сможешь! — кивнул я. — Только это… надо сначала вырасти. И потом, знаешь, я бы хотел, чтобы мой отец, там, в мире духов, мной гордился. Пусть, я и не могу с ним сейчас увидеться, но я знаю, он рядом. И помогает. И твои родители, наверняка, тоже хотят тобой гордиться.

— Я тоже хочу, — воинственно рявкнула рыся, но тут же сдулась. — Думаешь, мне надо туда?

И она кивнула на дверь. Нерешительно потопталась на месте.

— Ну, не обязательно сейчас, — я жму плечами. По себе знаю, что вот так, сразу, она не сможет. Ей надо собраться с духом, привыкнуть к мысли, что её мир не заканчивается родителями и кроватью. Что там, за дверью, её ждёт друг. И большой, незнакомый мир, в котором она больше не одна. — Можно, я ещё к тебе приду? У тебя здорово прятаться от дяди! Правда, он все равно скоро меня найдёт. Дядя Улар самый лучший в нашем Роду следопыт и охотник. Так Вожак сказал.

— Вожак?! — пискнула рыся. — Ты его видел?

— Угу, вот, как тебя сейчас! — я улыбаюсь. — Видишь ли, Ульташ дядя моего отца и дяди. Ну, то есть, мой родич.

— Ой! — рысёнок даже ушки поджала, пытаясь переварить информацию.

Но тут с улицы донеслись голоса дяди и Ульташа.

— Ты уверен, что он здесь? — с сомнением спрашивает Вожак.

— Уверен ли я? — ворчит Улар. — Готов сожрать собственные уши, если его тут нет! Юргеш! Так-то ты, паршивец, охотишься? Мы пол утра тебя ждали, свин ты эдакий!

— Упс! А я и забыл совсем, — пробормотал я и, поднявшись на ноги, повернулся к рысёнку. — Эх, пойду сдаваться. Я к тебе завтра приду, хорошо? А хочешь, я тебе зайчика принесу?