Я с вами до скончания века…

Как астролог, Дионисий знал, что естественное солнечное затмение бывает в новолуние. В тот же день, 14 нисана, когда праздновалась ветхозаветная Пасха, было полнолуние, Солнце и Луна стояли в противоположных концах от Земли, и потому естественным чередом Солнце никак не могло быть прикрыто тенью.

Другие знамения, последовавшие за смертью Его, свидетельствовали Иерусалиму и народу иудейскому, что Страдавший на кресте был Мессия, отвергнутый и пренебреженный ими. Когда Христос, Ходатай Нового Завета (Евр. 9, 15), единем приношением совершил есть во веки освящаемых (10, 14), и Своей Кровью утвердил Новый Завет (9, 12) для замены Ветхого (10, 9), внутренняя завеса Иерусалимского храма разодралась надвое, посередине, сверху донизу. Эта завеса отделяла святилище от Святого святых (Исх. 26, 31–33), куда мог входить для кропления жертвенной кровью один первосвященник, и притом однажды в год в день очищения (Лев. 16, 1–17). По принесении на кресте истинной жертвы Агнца Божия, принявшего на Себя грехи мира (Ин. 1, 29), ветхозаветные жертвы так же, как и весь прообразовательный закон, сень имый грядущих благ, а не самый образ вещей (Евр. 10, 1), теряли свое значение и уступали место закону благодати. Раздрание завесы, сделавшее неудобозримое зримым для всех, неприкосновенное и недоступное доступным, самым делом показало, что «Таинственное место, в которое повелено было входить одному первосвященнику, теперь открылось для всех, чтобы не было уже никакой разности в лицах там, где не осталось ни тени святости» (святитель Лев Великий). Это был последний образ Ветхого Завета, наглядно свидетельствовавший о том, что наступает новое служение Богу духом и истиною, и не в Иерусалиме только, а на всяком месте (Ин. 4, 21, 23), и что для новозаветных чад отверзается не Святое святых, а самое небо, куда Предтечей вниде Иисус (Евр. 6, 20), чтобы предстать пред лице Божие со Своей Кровью (9, 12, 24).

К этим чудным «знамениям власти» (святитель Иоанн Златоуст), с которыми умирал Божественный Искупитель, присоединились другие, не менее поразительные действия всемогущества Божия. Земля, обремененная неправдой людей, прияв в недра свои спасительный крест Христов, потряслась, и это землетрясение было так необыкновенно и отлично от подобных явлений природы, что, по замечанию святого евангелиста Матфея (27, 54), весьма сильно подействовало, вместе с другими чудесами, даже на ожестевшие сердца римских воинов, стерегших Иисуса. От страшного сотрясения земли расселись скалы гор; треснул и самый утес Голгофы, и доныне, во свидетельство всем векам и народам, сохраняет на себе эту трещину, на которую еще святитель Кирилл Иерусалимский в IV веке указывал, как на видный для всех памятник страданий Господа.[7] Отверзлись погребальные пещеры, которые, по обычаю иудеев (Ис. 22, 16), были высекаемы в недрах скалистых гор: тяжелые камни, заграждавшие входы их, от сотрясения отпали, а также и расселины, образовавшиеся вследствие колебания гор в стенах и сводах этих пещер, оставляли их открытыми. Это отверстие гробниц служило приготовлением к новому, еще большему чуду, показавшему, что «Пригвожденный есть Владыка земных и преисподних» (преподобный Исидор Пелусиот) и что сила искупительной смерти Его простирается на загробный мир: воскресли многие тела усопших святых – людей праведных, с верой ожидавших спасение и избавления во Христе (Лк. 2, 30, 38), и эти вестники иного мира после того, как Христос, Первенец из умерших, воскрес из мертвых (1 Кор. 15, 20), вышли из гробов, вошли в святой Иерусалим и явились многим, дабы, как замечает  святитель Иоанн Златоуст, «сия действительность не сочтена была за мечтание». Явление воскресших живым свидетелям страданий и смерти Богочеловека, кроме обличения неверия саддукеев, говоривших, что нет Воскресения (Деян. 23, 8), должно было служить, с одной стороны, утешением и ободрением для малого стада верующих (Лк. 12, 32), остающихся среди мира, враждебного Евангелию (Ин. 16, 19), а с другой – загробной, самой убедительной проповедью о покаянии – городу, не уразумевшему времене посещения своего (Лк. 19, 44), и народу, отвергшему своего Мессию.