Я сбил целый авиаполк

Я сообщил в штаб о том, что увидел, и подчеркнул возможные трудности, но тем не менее 19 января поступил приказ Истребительной группе L перебазироваться на озеро Суистамо. В этот день мы взлетели в 09.45, чтобы обеспечить разгрузку состава на железнодорожной станции Леппасирья, а уже оттуда полетели прямо на озеро. Я совершил первую посадку на покрытый снегом лед, и когда скорость самолета снизилась, лыжи «фоккера» пропороли наст, выбросив фонтаны брызг. Истребитель скользил по озеру, подпрыгивая на неровностях льда, и в конце концов остановился возле берега. К этому времени хвостовое оперение покрылось коркой льда, которую пришлось осторожно удалять с помощью паяльных ламп. Остальные истребители сели примерно так же, как мой, и мы еще боролись со льдом, когда над головой неожиданно появились русские бомбардировщики. Лишь два истребителя были готовы взлететь на перехват.

На озере нас ждал полковник Рекола, командующий авиацией 4-й армии, к счастью, он прекрасно видел все трудности, с которыми мы столкнулись. Он сразу понял, что несколько минут выигрыша при полетах с озера Суистамо никак не оправдают возникающих неудобств, и мы получили разрешение уже на следующее утро вернуться в Вяртсиля. Поэтому мы даже не стали разгружать прибывшие грузовики с имуществом.

Следующее утро выдалось совершенно ясным. Мы взлетали парами с получасовым интервалом, чтобы патрулировать над линией фронта. После короткой стычки с русскими истребителями возле Рухтинамаки мы полетели назад в Вяртсиля. Возле Суистамо, судя по всему, русские пытались разбомбить железнодорожную линию. Хотя мы насчитали около 40 воронок, ни одна бомба не попала в полотно дороги. Такова была меткость русских бомбардировщиков.

После недолгого визита на Суистамо мы не получили никакого времени, чтобы снова обжиться в дежурной палатке Вяртсиля, так как в этот день русские были особенно активны. В течение всего дня мы то и дело взлетали на перехват и добавили еще 4 бомбардировщика к нашему растущему счету, уничтожив два из них прямо над нашей базой. Увы, поводов радоваться не было, так как впервые с момента прибытия в Вяртсиля старуха с косой ударила и по нам. Сержант Пентти Теодор Тилли был сбит над лесом возле Уомаа! Первая потеря Истребительной группы L. Тилли еще в возрасте 4 лет тайком забрался в двухместный легкий самолет отца, который в воздухе чуть не умер от страха и удивления, когда сынок вдруг обнял его за шею. Тилли возглавлял пару истребителей, отправленную на перехват 5 бомбардировщиков, возвращавшихся из налета на Центральную Финляндию. Он сбил один из бомбардировщиков и уже приготовился атаковать второй, как был сам внезапно атакован 6 русскими истребителями и сбит.

Небывало холодный январь 1940 года все-таки подошел к концу, и наше как бы двухдневное пребывание в Вяртсиля разменяло уже второй месяц. Мы в какой-то степени приспособились к суровым условиям нашей «временной» базы. Я уже привык отвечать за безопасность района, в котором, между прочим, находился и мой дом, что приносило мне особое удовлетворение. Мы летали патрулировать в район Маткаселька – Коллаанйоки, перехватывали противника над Суистамо и Питкяранта, выполняли разведывательные полеты к Лемети и другим пунктам растянутой линии фронта.

Во время попыток перехватить русских мы открыли неприятный для себя факт. Наши истребители обладали совершенно незначительным преимуществом в скорости над некоторыми их бомбардировщиками, например над Ильюшиным ДБ-3. Например, во время налета на Сортавалу 2 февраля мы патрулировали над городом на высоте 4000 метров, когда заметили большую группу бомбардировщиков, летевших на высоте 6000 метров. Мы дали полный газ и гнались за ними до Питкяранта, но так и не сумели приблизиться ни на один метр. Наша бессильная ярость увеличилась еще больше, когда мы пролетели сквозь облако пропагандистских листовок, сброшенных уходящими бомбардировщиками. В этот день успеха добился только Тату, вознагражденный за свое терпение. Он преследовал два вражеских бомбардировщика на протяжении 400 километров и все-таки был вознагражден, когда сбил один из них над Центральной Финляндией.

Катастрофа

Так же внезапно, как на Рождество, нам приказали лететь в Вяртсиля, 4 февраля мы получили приказ перебазироваться на Карельский перешеек. Наше шестинедельное пребывание в Вяртсиля многому нас научило. Мы узнали, что наши истребители могут летать при погоде, гораздо более худшей, чем та, что оставляла нас на земле в мирное время, а ремонтные возможности на аэродроме могут быть столь мизерными, что буквально все придется придумывать и делать самим. Мы начали безгранично уважать наших техников и механиков, ведь только их сверхчеловеческие усилия позволяли нашим самолетам действовать весь этот период. Теперь мы поняли, что победы – это не личное достижение летчика, а победа всего подразделения.